Палсит поморщился.

– Ах, Дерки, этот визг невыносим. Пожалуйста, потише. – Он покачал головой. – Как могу я натравить тебя, с таким-то голосом, на слушателей? Вот почему другие учителя-рассказчики не брали тебя. Но я принял тебя, Дерки. И ты у меня в долгу.

Уголки рта Дерки опустились, он выгнул брови и кивнул:

– Верно. – Он полез за пазуху, вытащил медную бусинку и вложил ее в руку Палсита. – Надеюсь, это улаживает наши счеты?

– Один мовилл? Это, по твоим подсчетам, ты должен мне за восемь лет ученичества?

Дерки пожал плечами:

– Возможно, я слишком щедр, но сдачу можешь оставить себе. Это поможет мне приглушить укоры совести за то, что я позволил тебе уехать и убить себя.

Палсит снова отвернулся к морю.

– Ба! Тебе-то что за дело, непочтительный паршивец?

– Я намерен стать рассказчиком, Палсит, а не соучастником твоего самоубийства. Ты никогда не покидал Центральный континент; сомневаюсь, что ты добирался хотя бы до Куумика…

– Добирался!

– А теперь ты хочешь совершить кругосветное путешествие! Проехать весь Момус! Ты не представляешь, какие опасности тебя ожидают! Совершенно не представляешь!

– Приглуши этот визг! – Палсит оглядел причал и перевел взгляд на дома вдоль берега. – Вся Сина будет требовать у нас медяки за то, что их вытащили из постели в такую рань. Где этот рыбак?

Дерки посмотрел на причал, потом снова оглядел океан:

– Вероятно, Растр передумал. Возможно, он чувствовал бы себя в ответе за твое самоубийство.

Нахмурившийся Палсит повернулся к ученику:

– Прекрати твердить это! Я не собираюсь убивать себя. Я рассказчик, Дерки, и должен приобретать опыт, чтобы воображению было откуда черпать. Жрецам надо только вести летописи; рассказчики рассказывают о произошедших событиях; рассказчик же, – Палсит постучал себя по виску, – должен иметь воображение.

Дерки покачал головой:

– Ты был рассказчиком многие годы, и тебе не требовалось покидать континент в поисках новой пищи для воображения.

– Мои огни…

– Начать с того, что они никогда не отличались жаром.

– Мои огни… холодны. Только великое приключение, вроде того, что я задумал, может снова разжечь их. – Палсит снова посмотрел на причал. – А, наконец. Вот и Растр.

Дерки обернулся. Между домами появился чудовищных размеров детина, облаченный в желто-зеленую полосатую мантию уродца, и нетвердой походкой двинулся к причалу. Под мышкой левой руки он нес два больших кувшина; третий висел на пальце. Четвертый кувшин гигант сжимал массивной правой рукой, каждые несколько шагов прикладываясь к содержимому, а между глотками вытирал черную бороду рукавом не слишком чистой мантии. Дерки покачал головой и посмотрел на Палсита.

– Кому мне послать твои пожитки?

Уродец остановился рядом с рассказчиками и посмотрел на них сверху вниз, изрыгнув клуб испарений заболонного вина. Дерки замахал руками и попятился. Растр улыбнулся, показав зубы, которым больше бы подошло слово «плиты».

– Извиняюсь, Палсит, коли заставил тебя ждать. – Из кувшина выплеснулось вино. – Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить купца Фунгарта выбраться из постели и продать мне это лекарство. – Растр выгнул бровь и наклонился к Дерки. – Чтобы не подпускать морскую болезнь.

Палсит поднял руку:

– Не надо извинений, Растр. Который корабль твой? – Палсит указал на множество прекрасных парусников, принадлежащих рыбакам Сины.

Растр, прищурив затуманенные глаза, посмотрел в указанном направлении, потом покачал головой. Он шагнул к краю причала, наклонился и указал, не выпуская из руки кувшина:

– Вон.

Палсит и Дерки посмотрели вниз и заметили судно, на которое указывал Растр. Одномачтовое деревянное суденышко покачивалось рядом со сваями среди мусора, выброшенного с других кораблей. Если оно когда-то и было раскрашено, то краска давно облезла. Обрывки веревок свисали с мачты и фальшборта, бухты и спутанные клубки веревок разбросаны по палубе – там, где не были навалены пустые кувшины. На корме выцветшей желтой краской написано название корабля: «Королева Сины».

Дерки оглядел судно и кивнул:

– Ты был прав, Палсит. Это не самоубийство; это убийство!

Растр соскочил с причала на палубу «Королевы», и кораблик закачался; рассказчики затаили дыхание. Уродец удержался на ногах и понес свое лекарство к крохотной каюте. Палсит положил руку на плечо Дерки.

– Итак, ты не отправишься со мной на поиски приключений?

– Я всего лишь ученик рассказчика, Палсит. Нужен сам великий фокусник Фикс, чтобы уцелеть в плавании на этом прохудившемся корыте.

Палсит опустил руку:

– Ладно. До свиданья, Дерки. Надеюсь, рано или поздно ты сможешь найти другого учителя. – Мастер-рассказчик подошел к трапу и начал спускаться на корабль.

Дерки свесился над краем причала.

– Другого учителя? Палсит, где мне – с моим голосом – искать учителя? Вернись, старый дурак! Тебя ж съедят рыбы, ты это понимаешь?

Палсит спустился к «Королеве Сины» и, прыгая через борт, споткнулся и упал на палубу. Встал, оправил мантию. Из каюты выбрался Растр и потянул за гафель. Когда-то белый, а теперь раскрашенный черной и серо-зеленой плесенью парус, нерешительно запинаясь, пополз к верхушке мачты. Палсит помахал рукой, потом повернулся и ушел в каюту. Не выпуская веревку, Растр посмотрел на Дерки и бросил на причал несколько медяков.