Пользуясь Вашим словесным разрешением на постановку Вашей пьесы "Плоды просвещения", члены Общества искусства и литературы, выражая Вам свою признательность, считают приятным для себя долгом довести до Вашего сведения, что 8, 11 и 15 февраля с. г. в помещении Немецкого клуба (Софийка, дом Захарьина) состоятся три спектакля с благотворительной целью. В этих спектаклях членами Общества искусства и литературы исполнена будет Ваша пьеса "Плоды просвещения"1.

Ваше присутствие на означенных спектаклях доставило бы большую честь устроителям и исполнителям их, и мы позволяем себе надеяться на то, что в случае Вашего приезда в Москву Вы не лишите одного из наших спектаклей своего посещения2.

С истинным и глубоким почтением

Директор правления

К. Алексеев

22 июля 1891

Москва

Хотел писать тебе вчера, но должность папаши оказалась гораздо хлопотливее, чем я предполагал, так что лишь сегодня днем освобождаю минутку, чтобы поделиться с тобой нашей радостью.

Вчера, в воскресенье, бог послал нам дочку. Имя ей Кира Константиновна. Оригинальность этого имени уже вызвала всеобщие остроты, так что меня стали звать Дарием Гистаспом, а ее Кирой Дарьевной. За соль остроты не отвечаю, так как сама острота не моя. Несмотря на то, что Маруся очень долго и сильно страдала, она сегодня чувствует себя порядочно, хотя, конечно, утомлена. До девяти дней мы никого к ней не пускаем, после же этого срока будем сердечно рады тебя видеть.

Маруся тебе кланяется и очень просит либо сообщить адрес Веры Карловны1, либо написать ей от ее имени записочку, извещающую ее о рождении будущей драматической артистки.

Маруся тебе кланяется, я крепко целую.

Твой Кокося

Письмо лежало запечатанным на столе, когда нам подали твой прелестный подарок. Маруся в полном восторге и находит твою корзинку очень практичной (видна хозяйка). Я нашел ее очень элегантной и красивой (виден артист). Так или иначе, дело не в корзинке, а в памяти. За нее-то мы особенно благодарим тебя, так как весьма растрогались твоим вниманием.

При свидании расцелуемся, а пока прими еще раз нашу самую искреннюю благодарность.

Маруся крепко жмет тебе руку, а я обнимаю тебя.

Твой Костя

Как здоровье твоих? Сообщи мамаше о нашей радости.

29 октября 90

29 октября 1891

Москва

По поручению Московского Общества искусства и литературы, я позволяю себе еще раз беспокоить Вас нижеследующей покорнейшей просьбой:

В Москве держится упорный слух о том, что Ваша пьеса "Замшевые люди" не будет исполнена в текущем сезоне на сцене Малого театра1. Между тем московская публика с нетерпением ожидает появления на сцене произведения своего любимого и уважаемого писателя.

К нам неоднократно обращались письменно и устно некоторые лица из публики с просьбой дать им возможность познакомиться с Вашим произведением на нашей сцене. Это дало нам смелость еще раз беспокоить Вас своей покорнейшей просьбой, тем более что мы надеемся исполнить Вашу пьесу с хорошим ансамблем, – по крайней мере в тщательности ее постановки и срепетовки сомневаться не следует, так как наши члены, руководимые Гликерией Николаевной Федотовой2, отнесутся к своему делу с полной любовью, воодушевленные тем доверием, которым Вы, быть может, захотите их почтить.

Мы могли бы, по примеру "Плодов просвещения", игранных нами в прошлом году, исполнить Вашу пьесу без публикаций, т. е. с неофициальной продажей билетов.

В настоящее время мы репетируем нигде не игранную пьесу "Фома", переделанную из повести Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели" 3. Эта пьеса пойдет также без публикаций, и, несмотря на это, билеты уже все проданы.

Наши спектакли идут в Немецком клубе; сбор в этом помещении при возвышенных ценах достигает 2000 р., при обыкновенных ценах – 1400. Вечеровые расходы около 600 р. Мы рассчитываем на 4 сбора.