Правда, спасение дорого стоило. Особенно для владельцев компании ЮКОС: получалось, что на нефтеперерабатывающих заводах ЮКОСа перерабатывают в убыток ЮКОСу бог знает какую нефть, может быть, даже и украденную у ЮКОСа. За переработку нефти давальцы платили обычно ниже себестоимости. А из нефтепродуктов, на которые завод раскладывал давальческую нефть, давальцы брали назад только востребованный на рынке керосин и бензин. Мазут, битум, газойль и что там еще получается из нефти оставляли заводу, записывая в счет платы за переработку нефти. Хранить мазут и битум было дорого, продать практически невозможно, поскольку в округе не требовалось никому столько мазута, а возить мазут на большие расстояния убыточно. Поэтому заводы списывали мазут и выбрасывали, отравляя землю, или закачивая в нефтяную трубу и снижая качество транспортируемой нефти. И то, и другое — незаконно.

Теперь, когда против Ходорковского всеми телеканалами страны ведется пиар-кампания, дело выглядит так, будто ЮКОС исправно платил налоги, пока был государственным, а когда приобретен был Михаилом Ходорковским, перестал платить, используя посреднические фирмы и налоговые льготы. Это неправда.

В конце девяностых годов налоги нельзя было заплатить сполна, не обанкротив компанию, хоть частную, хоть государственную, неважно. Налоги, если платить их сполна, составляли больше ста процентов оборота.

Поэтому и существовали посреднические фирмы, покупавшие у нефтяных компаний нефть по трансферным, то есть заниженным ценам. В одном Нефтеюганске посреднических фирм, скупавших нефть, было двадцать, и половина из них принадлежала Отари Квантришвили, главе Солнцевской мафиозной группировки, который в 1994 году был убит в Москве на выходе из Краснопресненских бань. Причем киллер не просто бросил винтовку на месте преступления, но прежде чем бросить, разбил у винтовки приклад в знак уважения к только что убитому им великому разбойнику. Эти посреднические фирмы зарегистрированы были в оффшорных зонах, от налогов были освобождены, или еще региональные власти имели тогда право освобождать компанию от уплаты налогов, если компания за это вложит в регион денег на что-нибудь социально значимое.

Нефтяная компания добывала, предположим, нефти на 100 долларов, должна была продать нефть за 100 долларов и 100 долларов заплатить налогов, немедленно разорившись и, уж во всяком случае, ничего не имея на развитие. Вместо этого нефтяная компания продавала свою нефть за 80 долларов посреднической фирме, платила 80 долларов налогов, а посредническая фирма зарегистрирована была в оффшоре, налогов не платила, и продавала за 100 долларов нефть, купленную за 80. Уведенные таким образом от налогов 20 долларов нефтяная компания и посредническая фирма делили. Так, грубо говоря, выглядели схемы оптимизации налогов. Схемами этими пользовались все компании без исключения, и многие пользуются до сих пор, иначе бы остановился бизнес. И поскольку речь идет не о сотнях долларов, а о миллиардах долларов, то уведенные от налогов 20 % как раз и образуют огромные барыши нефтяной отрасли.

Задача Михаила Ходорковского состояла не в том вовсе, чтобы придумать и запустить эти схемы оптимизации, но в том, чтобы уведенные (законно уведенные) от налогов деньги, не разворовываемы были посредниками, владельцами оффшорных фирм, а оставались внутри компании и шли на ее развитие. Грубо говоря, Михаилу Ходорковскому надо было вытеснить из Нефтеюганска тех перекупщиков нефти, которые убили Отари Квантришвили, и заменить их своими перекупщиками, которые вкладывали бы деньги в развитие компании.

Говорят, году в 98-м Ходорковский ездил даже на совещание в Министерство по налогам и сборам и показывал тогдашнему главе налоговой службы Букаеву, как именно и сколько именно денег уводит от налогов.

И так потом рассказывал об этом совещании: — Мы ему (Букаеву) показали, что деньги не по карманам тырим, а вкладываем в модернизацию нефтеперерабатывающих заводов, что модернизация заводов это три-пять лет и миллионы долларов, но модернизировать заводы все равно надо, потому что по качеству бензина мы отстаем от Европы лет на двадцать.

В этой истории опять проявилась уверенность Михаила Ходорковского в том, что он заведомо эффективнее государства и потому должен государство собой подменить.

Но прокуратура считает иначе. Прокуратура, а теперь уже и суд, считают, что, отстраивая ЮКОС, Михаил Ходорковский не подчинял себе ради развития компании существовавшие уже схемы ухода от налогов, а изобретал эти схемы самостоятельно. И всякий, кто мешал Ходорковскому, бывал убит, как мэр Нефтеюганска Петухов, или на жизнь его покушались, как покушались на жизнь главы компании «Ист петролеум» Евгения Рыбина, нефтяного перекупщика, от услуг которого Ходорковский отказался, и который вчинил Ходорковскому за расторжение контракта иск на 100 миллионов долларов.

Доказано уже в суде и разжевано по всем телеканалам, что Евгений Рыбин и его компания «Ист петролеум» представляла для ЮКОСа, как сам господин Рыбин говорит, стомиллионные проблемы. И тогда партнер Ходорковского Леонид Невзлин велел, дескать, заместителю главы службы безопасности ЮКОСа Алексею Пичугину Евгения Рыбина убить, а еще велел убить сотрудника ЮКОСа Колесова и бывшую сотрудницу Костину — они как-то там тоже очень мешали.

Доказано судом, что Алексей Пичугин нанял, чтоб убить этих троих, кума своего Сергея Горина, а тот нанял серийного убийцу Коровникова, а тот напал на Колесова, но не насмерть, взорвал дверь квартиры Костиной, когда Костиной не было дома, и взорвал автомобиль Рыбина, когда Рыбина в автомобиле не было.