Генри Лайон ОЛДИ
МАСТЕР
Великий квадрат не имеет углов.
Фрасимед Мелхский
Растянутые связки вибрировали под осторожными пальцами; и ему пришлось немало повозиться, прежде чем человек, раскинутый навзничь на грубой деревянной скамье, застонал и открыл глаза.
Увидя склоненное над ним хмурое бородатое лицо, человек судорожно дернулся и зажмурился.
– Не бойся, - сказал Он.
– День закончился. Уже вечер. Не бойся - и лежи тихо.
Он никогда не произносил таких длинных фраз, и эта далась ему с трудом.
– Палач...
– пробормотал человек.
– Палач, - согласился Он.
– Но - мастер.
– Мастер, - человек потрогал распухшим языком слово, совершенно неуместное здесь - в закопченных стенах низкого маленького зала с массивной дверью и без каких бы то ни было окон.
– Завтра будет бич, - предупредил Он.
– Виси спокойно, не напрягайся. И кричи. Будет легче.
– Ты убьешь меня, - в голосе человека стыло равнодушие.
– Нет, - сказал Он.
– Во всяком случае, не завтра.
И подумал: "Я становлюсь болтливым. Старею..."
Человек подвигал вправленным плечом - сперва осторожно, потом все увереннее.
– Мастер, - прошептал человек, провожая взглядом сутулую фигуру, исчезающую в дверном проеме.
Завтра был бич.
Коренастый угрюмый юноша стоял на коленях перед металлическим баком с песком, и, растопырив пальцы, методически погружал руки внутрь бака. Песок был сырой, слежавшийся, в нем попадались камешки и ржавые обломки; и пальцы юноши покрылись порезами и кровоточили.
Он встал за спиной, раскачивавшейся в повторении усилия, и некоторое время следил за ровными, ритмичными движениями.
– Не напрягай плечо, - сказал Он.
– И обходи камни.
– Обходи...
– буркнул юноша, занося руки для очередного удара. Легко сказать... понатыкано, как в...
Он отстранил насупленного парня и легким размеренным толчком вошел в завибрировавший бак. Когда кисть его вынырнула из песка - мелкая галька была зажата между мизинцем и ладонью.
– Легко, - подтвердил Он.
– Сказать - легко. Теперь - меч.
Они пошли в дальний угол двора, где в дубовую колоду были всажены два меча - один огромный, в рост человека, с крестообразной рукоятью в треть длины, залитой свинцом для уравновешивания массивного тусклого клинка с широким желобом; второй - чуть уменьшенная копия первого.
Он выдернул меч из колоды и с неожиданным проворством вскинул его над головой. Оружие без привычного свиста рассекло воздух, и на вкопанном у забора столбе появилась свежая зарубка.
– На два дюйма выше, - сказал Он.
Юноша взмахнул мечом. Верхний чурбачок слетел со столба. Он смерил взглядом расстояние от смолистого среза до зарубки.
– Два с половиной.
– Он посмотрел на расстроенного юношу.
– Плечо не напрягай.
Не оборачиваясь, Он полоснул мечом поверх столба. Лишние полдюйма упали к ногам ученика. Тот завистливо покосился на меч мастера.
– Ну да, - протянул юноша, - таким-то мечом...
Не отвечая, Он подошел к столбу и наметил три новые зарубки.
– Это на сегодня. И - обедать. А меч... Выучишься - подарю.
Лицо юноши вспыхнуло, и он шагнул к столбу, чуть приседая на широко расставленных ногах.
Едкая, резко пахнущая мазь втиралась во вспухшие рубцы, и человек на скамье шипел змеей, закусив нижнюю губу.
– Терпи, - посоветовал Он.
– К утру сойдет.
Человек с трудом выгнулся и попытался оглядеть свою спину. Это удалось ему лишь с третьего раза, и он обмяк, уставившись на полированную ручку аккуратно свернутого бича, лежащего у скамьи.
– Странно, - человек едва шевелил запекшимися губами.
– Я думал, там все в крови...
– Зачем?
– удивился Он.
– Действительно, зачем?
– усмехнулся человек.
– Бичом можно убить, - наставительно заметил Он, упаковывая коробочку с мазью.
– Можно открыть кровь. И развязать язык.
– Я бы развязал, - вздохнул человек.
– Но, боюсь, судьба моя от этого не улучшится. Я же не виноват, что они так и не перестали ходить ко мне.
– Кто?
– Он задержался в дверях.
– Люди. Я уж и за город переселился - идут и идут. И каждый со своим. Говорят - расскажут, и легче им становится. А старшины Верховному жалуются - народ дерзить стал, вопросы пошли непотребные, людишки, мол, к ересиарху текут, к самозванцу, Ложей не утвержденному. Это ко мне, значит... А какой я ересиарх?! Я - собеседник. Меня старик один так прозвал. Я мальчишкой жил у него.