Я не знал, как объяснить свой сон и что предпринять в связи с этим. В конце концов я решил ничего не делать. Поэтому мы и опоздали — скандал Джилмартина, который я и предчувствовал: не расстрел, не убийство, а позор, отставка и суд. Куинн мог бы нажить огромный политический капитал на этом, если бы он подключил городские следственные службы, которые раскопали бы махинации Джилмартина, если бы мэр разразился праведным гневом по поводу ограбления города и потребовал бы аудиторской проверки. Мне не удалось заглянуть дальше и именно государственный ревизор, а не один из наших людей, вытащил на свет эту историю, как Джилмартин систематически направлял миллионы долларов из государственных субсидий Нью-Йорку в казну нескольких маленьких заштатных городков и, таким образом, в свой собственный карман и в карманы парочки провинциальных официальных лиц. Слишком поздно я понял, что у меня было два шанса послать Джилмартина в нокдаун, и я их оба упустил. За месяц до моего сна Карваджал дал мне ту таинственную записку.

— Следите за Джилмартином, — предупредил он, — Джилмартин. Замораживание нефти, Лидеккер? Не так ли?

— Расскажи мне о Карваджале, — попросил я Ломброзо.

— Что ты хочешь узнать?

— Как у него дела на бирже?

— Это просто. Начиная с девяносто третьего он заработал, насколько мне известно девять или десять миллионов. Может гораздо больше. Я уверен, что он работает через несколько брокерских фирм. Многочисленные счета, подставные лица, все виды трюков для того, чтобы скрыть, сколько он на самом деле зарабатывает на Уолл-стрите.

— Он все это зарабатывает торговлей?

— Все. Он входит в игру, поднимает ставки и выходит. У меня в конторе работали люди, которые нажили состояния, просто повторяя его ходы.

— Разве можно догадаться о том, как пойдут дела на бирже? Ведь уже много лет они постоянно меняются.

Ломброзо пожал плечами:

— Я думаю, некоторым это удавалось. Ходят легенды о некоторых торговцах, заработавших миллионы еще в незапамятные времена. Но никто из них не был так последователен как Карваджал.

— Может у него есть свои информаторы?

— Не может быть. Невозможно иметь информаторов в таком количестве компаний. Это чистая интуиция. Он просто покупает и продает, получая выгоду. Однажды, холодным днем, не имея ни связей, ни банковских рекомендаций, он пришел на Уолл-стрит и открыл счет. Всегда вносил наличные, не оставляя резерва. Фантастика!

— Да, — сказал я.

— Маленький тихий человек. Сидит, смотрит на табло и дает указания. Ни суеты, ни болтовни, ни треволнений.

— Когда-нибудь ошибался?

— Да, у него были кое-какие потери. Небольшие. Маленькие потери, но большие выигрыши.

— Интересно, почему?

— Что почему? — спросил Ломброзо.

— Почему вообще были потери?

— Даже Карваджал ошибается.

— Правда? — сказал я. — Может он проигрывает в стратегических целях? Запланированные потери, чтобы убедить людей, что он тоже живой человек. Или чтобы люди автоматически не повторяли его ходов, специально ломая систему.

— Ты думаешь, он не человек. Лью?

— Я думаю, человек.

— Но?…

— Но у него особый дар.

— Улавливать курс растущих акций. Весьма особый.

— Даже более того.

— Более чего?

— Я не готов сказать.

— Почему ты его боишься, Лью? — спросил Ломброзо.

— Разве я сказал, что боюсь? Когда?

— Когда он пришел сюда, ты сказал, что у тебя мороз бежит по коже от него, что он испускает пугающие волны. Помнишь?

— Думаю, что да.

— Ты думаешь, что он колдует? Что он что-то вроде волшебника?

— Я знаю теорию вероятности. Боб. Единственное, что я знаю, так это теорию вероятности. Карваджал дважды превзошел положения теории вероятности. Во-первых, это его игра на бирже, и во-вторых, с Джилмартином.

— Может, Карваджал получает газеты за месяц до их выхода? — пошутил Ломброзо.

Он засмеялся, я нет. Я сказал:

— У меня вообще нет гипотез. Я только знаю, что Карваджал и я делаем одно дело и я не иду ни в какое сравнение с ним. И теперь я тебе заявляю, что я в тупике и даже немного напуган.

Ломброзо спокойно пересек свой шикарный кабинет и остановился перед витриной со средневековыми сокровищами. Наконец, не поворачиваясь, он сказал:

— Ты слишком мелодраматичен. Лью. Мир полон людей, которые делают удачные догадки. Ты — один из них. Он, пожалуй, удачливее других, но это не значит, что он видит будущее.

— Ладно, Боб.

— Да? Когда ты приходишь ко мне и говоришь, что вероятность нежелательной реакции публики на тот или иной законодательный акт такова или такова, ты заглядываешь в будущее или просто гадаешь? Я никогда не слышал, чтобы ты претендовал на ясновидение, Лью. А Карваджал…

— Ладно тебе!

— Успокойся, парень.

— Извини.

— Тебе дать выпить?

— Я бы лучше изменил тему разговора.

— О чем ты теперь хотел бы поговорить?

— О политики замораживания нефти.