— Я тоже люблю спорить. Почему бы нам не поспорить насчет этой штуки? По-крупному.

— Ну уж нет, — сказал юноша. — По-крупному не буду. Но двадцать пять центов могу предложить, или даже доллар, или сколько это будет в пересчете на местные деньги, — сколько-то там шиллингов, кажется.

Человечек махнул рукой.

— Послушайте меня. Давайте весело проводить время. Давайте заключим пари. Потом поднимемся в мой номер, где нет ветра, и я спорю, что если вы щелкнете своей зажигалкой десять раз подряд, то хотя бы раз она не загорится.

— Спорим, что загорится, — сказал юноша.

— Хорошо. Отлично. Так спорим, да?

— Конечно, я ставлю доллар.

— Нет-нет. Я поставлю кое-что побольше. Я богатый человек и к тому же азартный. Послушайте меня. За гостиницей стоит моя машина. Очень хорошая машина. Американская машина из вашей страны. «Кадиллак»…

— Э, нет. Постойте-ка. — Юноша откинулся в шезлонге и рассмеялся. Против машины мне нечего выставить. Это безумие.

— Вовсе не безумие. Вы успешно щелкаете зажигалкой десять раз подряд, и «кадиллак» ваш. Вам бы хотелось иметь «кадиллак», да?

— Конечно, «кадиллак» я бы хотел. — Улыбка не сходила с лица юноши.

— Отлично. Замечательно. Мы спорим, и я ставлю «кадиллак».

— А я что ставлю?

Человечек аккуратно снял с так и не закуренной сигары опоясывавшую ее красную бумажку.

— Друг мой, я никогда не прошу, чтобы человек ставил что-то такое, чего он не может себе позволить. Понимаете?

— Ну и что же я должен поставить?

— Я у вас попрошу что-нибудь попроще, да?

— Идет. Просите что-нибудь попроще.

— Что-нибудь маленькое, с чем вам не жалко расстаться, а если бы вы и потеряли это, вы бы не очень-то огорчились. Так?

— Например что?

— Например, скажем, мизинец с вашей левой руки.

— Что? — Улыбка слетела с лица юноши.

— Да. А почему бы и нет? Выиграете — берете машину. Проиграете — я беру палец.

— Не понимаю. Что это значит — берете палец?

— Я его отрублю.

— Ничего себе ставка! Нет, уж лучше я поставлю доллар.

Человечек откинулся в своем шезлонге, развел руками и презрительно пожал плечами.

— Так-так-так, — произнес он. — Этого я не понимаю. Вы говорите, что она отлично работает, а спорить не хотите. Тогда оставим это, да?

Юноша, не шевелясь, смотрел на купающихся в бассейне. Затем он неожиданно вспомнил, что не прикурил сигарету. Он взял ее в рот, заслонил зажигалку ладонью и щелкнул. Фитилек загорелся маленьким ровным желтым пламенем; руки он держал так, что ветер не задувал его.

— Можно и мне огонька? — спросил я.

— О, простите меня, я не заметил, что вы тоже не прикурили.

Я протянул руку за зажигалкой, однако он поднялся и подошел ко мне сам.

— Спасибо, — сказал я, и он возвратился на свое место.

— Вам здесь нравится? — спросил я у него.

— Очень, — ответил он. — Здесь просто замечательно. Снова наступило молчание; я видел, что человечку удалось растормошить юношу своим нелепым предложением. Тот был очень спокоен, но было заметно, что что-то в нем всколыхнулось. Спустя какое-то время он беспокойно заерзал, принялся почесывать грудь и скрести затылок и, наконец, положил обе руки на колени и стал постукивать пальцами по коленным чашечкам. Скоро он начал постукивать и ногой.

— Давайте-ка еще раз вернемся к этому вашему предложению, — в конце концов проговорил он. — Вы говорите, что мы идем к вам в номер, и если я зажгу зажигалку десять раз подряд, то выиграю «кадиллак». Если она подведет меня хотя бы один раз, то я лишаюсь мизинца на левой руке. Так?

— Разумеется. Таково условие. Но мне кажется, вы боитесь.

— А что, если я проиграю? Я протягиваю вам палец, и вы его отрубаете?

— О нет! Так не пойдет. К тому же вы, может быть, пожелаете убрать руку. Прежде чем мы начнем, я привяжу вашу руку к столу и буду стоять с ножом, готовый отрубить вам палец в ту секунду, когда зажигалка не сработает.

— Какого года ваш «кадиллак»? — спросил юноша.

— Простите. Я не понимаю.

— Какого он года — сколько ему лет?

— А! Сколько лет? Да прошлого года. Совсем новая машина. Но вы, я вижу, не спорщик, как, впрочем, и все американцы.

Юноша помолчал с минуту, посмотрел на девушку, потом на меня.

— Хорошо, — резко произнес он. — Я согласен.

— Отлично! — Человечек тихо хлопнул в ладоши. — Прекрасно! — сказал он. — Сейчас и приступим. А вы, сэр, — обернулся он ко мне, — не могли бы вы стать этим… как его… судьей?