– По-моему, у меня сломана шея, – прохрипел я. Глаза я по-прежнему держал закрытыми, и хрип получился очень даже натуральный.

– Да? Очень жаль. Расскажите-ка лучше о себе, мистер Лэнг. Кто вы? Чем занимаетесь? В кино ходить любите? А книги? С королевой когда-нибудь чаевничали? Поговорите со мной.

Я выждал, пока ботинки отвернутся, и медленно открыл глаза. Он был вне поле зрения, так что я сосредоточился на потолке.

– Вы доктор?

– Нет, Лэнг, я не доктор. Уж кто-кто, но не доктор, это точно. Я просто сучий потрох – вот кто я такой.

Откуда-то из глубины комнаты донесся ехидный смешок, и я догадался, что Резиновое Лицо все так и торчит у двери.

– Прошу прощения?

– Сучий потрох. Вот кто я такой. Такая уж у меня работа. Да и жизнь у меня такая. Но давайте-ка лучше поговорим о вас.

– Мне нужен доктор, – сказал я. – Моя шея... К глазам подступили слезы, сдерживать их я не стал. Чуток посопел, чуток покашлял – в общем, устроил эдакое веселенькое шоу.

– Хотите знать правду? – сказал голос. – Мне глубоко насрать на вашу шею.

Я твердо решил не советовать ему насчет лосьона. Никогда в жизни.

– Меня интересует совсем другое, – продолжал голос. – Много-много чего другого.

А слезы все подступали.

– Послушайте, я не знаю, кто вы такой и где я нахожусь...

Я замолчал, попытавшись приподнять голову.

– Исчезни, Риччи, – приказал голос. – Пойди проветрись.

Со стороны двери послышался хрюк, и два ботинка покинули комнату. Оставалось предположить, что Риччи удалился вместе с ними.

– А теперь слушайте сюда, мистер Лэнг. Вам вовсе не надо знать, кто я такой и тем более где вы находитесь. Расклад следующий: я спрашиваю, вы отвечаете. А не наоборот. Ясно?

– Но...

– Вы что, не слышали, что я сказал?

Передо мной вдруг возникло совсем другое лицо. Гладкая, выскобленная кожа и волосы, как у Полли. Мягкие и чистые, они были расчесаны до какого-то нелепого совершенства. На вид что-то около сорока, и, вероятнее всего, по два часа в день он проводит на велотренажере. Ему подходило только одно определение. «Ухоженный». Он тщательно осмотрел меня, и, судя по тому, как взгляд его завис над моим подбородком, я догадался, что там у меня довольно впечатляющая рана. Это меня слегка приободрило: шрамы – очень полезная штука, когда нужно, чтобы лед тронулся. Наконец наши взгляды встретились, но и только. Никаких искр взаимного понимания между нами не проскочило.

– Ну ладно, – сказал он и отодвинулся от меня.

Похоже, было раннее утро. Он только что побрился. Единственное оправдание столь резкому благоуханию парфюма.

– Вы встречались с Вульфом, – сказал Ухоженный. – И с его безумной дочерью.

– Да.

Пауза. Я знал, что угодил ему своим ответом, поскольку улыбка слегка нарушила ритм его дыхания. Начни я все отрицать – мол, вы ошиблись номером, моя не говори английски, – и он тотчас дотумкал бы, что я с ним играю. Ну а начни я колоться – глядишь, он и примет меня за придурка. В конце концов, все факты свидетельствовали именно об этом.

– Ладно. Так. А не поделитесь, о чем вы с ними толковали?

– Ну, – я сосредоточенно наморщил лоб, – он спрашивал меня про службу в армии. Я, кстати, служил в армии.

– Охренеть. Так он уже знал или это вы ему сообщили?

Еще одна свежая мысль придурка.

– Честно говоря, я и сам не уверен. Хотя теперь, после того как вы об этом упомянули, думаю, он был уже в курсе.

– И девушка тоже?

– Ну откуда мне знать? Да я на нее не особо-то и глядел.

Хорошо, что меня не проверяют на детекторе лжи. А то стрелка зашкалила бы так, что приземлилась бы где-нибудь в соседней комнате.

– Он интересовался моими планами – спрашивал, чем собираюсь заняться. В общем, так, ерунда всякая.

– Вы из разведки?

– Что?!

Мой возглас вроде как снимал этот вопрос, но Ухоженный не унимался:

– В армии. Когда воевали с террористами в Ирландии. Вы были связаны с разведкой?

– Господи, ну конечно же нет.

Я самодовольно улыбнулся – будто мне польстила сама эта идея.

– Что тут смешного? Я перестал улыбаться.

– Ничего. Просто... ну, вы знаете.

– Нет, не знаю. Потому и спрашиваю. Так вы состояли в военной разведке?

Я испустил тяжкий вздох, прежде чем ответить.

– Ольстер был системой. Вот и все. Все, что происходило там, происходило до этого уже сотню раз. Главное – система. Люди вроде меня там просто, н у, вы знаете, просто так, для количества. В общем, я таскался по барам. Играл в сквош. Зубоскалил. Короче, развлекался на всю катушку. Наверное, я слегка увлекся, но ему, похоже, было до лампочки.

– Послушайте, моя шея... я не знаю, с ней что-то не то. Мне правда очень нужен доктор.

– Он плохой человек, Том.