Затем Квиллер отправился в скобяную лавку Хиггинса за средством от комаров и пожал руку сначала Сесилу Хиггинсу, а потом его двоюродному деду, седобородому старику, который работал в этой лавке с двенадцати лет.

— В этом году комары не такие злые, правда, дедушка?

— Угу, — ответил старик. — Воздух слишком сухой.

В лавке заботливо поддерживалась атмосфера старинной деревенской лавочки, которая привлекала отдыхающих из Центра: пол из нетёсаных досок, старинные витрины и такие товары, как вилы, керосиновые лампы, пятидесятифунтовые глыбы соли, корм для коз и гвозди на вес.

— Что вы можете рассказать про новый ресторан? — спросил Квиллер.

— Он на Песчаной дороге, напротив мотеля «Большая Дюна», — ответил Сесил. — В том самом доме, где прошлым летом открыли и закрыли китайский ресторан. Из Флориды приехала пара, будут хозяйничать во время туристического сезона. Торговая палата дала объявление во флоридских газетах — возможность ведения бизнеса на особых условиях. Парня зовут Оуэн Боуэн. Готовит его жена.

— Пища слишком причудливая, — произнёс старик.

— Возможно, что и так — для простых туристов, живущих в палатках, и для местных, — согласился Сесил. — Но смысл в том, чтобы приманить богатую публику из клуба «Гранд-острова» — пусть приплывают сюда на своих яхтах и тратят деньги.

— А что за особые условия?

— Как все считают, очень выгодные. Владелец земли дал скидку с ренты. Отель «Северные огни» предоставил двухкомнатный номер по цене однокомнатного. Члены Торговой палаты подготовили ресторан к приезду Оуэнов.

— В прошлом году там всё было красное, — заметил дед.

— Покрасили стены, вычистили кухню, вымыли окна… Так думаете, Боуэн обрадовался? Ничего подобного! Явился на собрание Торговой палаты и принялся ворчать: то ему не по нраву и это. Потом захотел, чтобы поменяли название: вместо «Большой Дюны» — «Белые скалы». Сказал, что так эффектнее, будет способствовать успеху. И вообще разговаривал со всеми свысока, словно мы деревенщина.

— Так что ж, прошло его предложение? — спросил Квиллер.

— Завалили! Все ведь знают, что скала — это камень. А наша Дюна — чистый песок. Скал повсюду — на дюжину двенадцать, а где ты найдёшь такую Дюну, как наша? Все, как один, проголосовали против, и он убрался с собрания недовольный, будто ребёнок.

— Надо бы ему вести себя поосторожнее, — хихикнул старик, — не то разозлит Песчаного Великана.

Квиллер высказал надежду, что пища окажется лучше, чем сам Оуэн.

— Вы уже пробовали?

— Нет ещё, но говорят, что вкусно. Жена у него милая. Жаль, что Оуэн такой неприятный.

— Лошадиный хвост! — заявил дед.

— Вот ещё что, — вспомнил Квиллер. — У меня в коттедже затянутая сеткой дверь с длинной, как крысиный хвост, щеколдой. Так её заедает. Боюсь, как бы кошки не открыли дверь.

— Не о чем говорить, — успокоил Сесил и принёс Квиллеру баночку со смазкой.

Покончив с официальными рукопожатиями, Квиллер пешком отправился в магазинчик Элизабет Харт на Дубовой улице у подножия Большой Дюны. Когда-то Квиллеру довелось спасти ей жизнь, и теперь он чувствовал себя кем-то вроде крестного отца и проявлял интерес к её жизни. Элизабет была членом клуба «Гранд-острова», и в её манере причесываться, одеваться, говорить, в привычках и мыслях было что-то чуть-чуть выделявшее её среди местных жителей. Девушка из хорошей чикагской семьи, она приехала когда-то в Мускаунти, встретила Дерека Каттлбринка и решила остаться. Это была прекрасная пара. Дерек приглушил её городскую претенциозность, не сломав индивидуальности; Элизабет уговорила его поступить в мускаунтский колледж учиться ресторанному менеджменту.

Именно Дерек переименовал её магазинчик. Теперь он назывался «Чары Элизабет». В отличие от других сувенирных лавочек, здесь продавали экзотическую одежду, изделия местных ремесленников, а также такие мистические атрибуты, как карты таро, рунические камни, дощечки виджа и амулеты на счастье. В задней части магазинчика стоял автомат для варки кофе, а вокруг него — алюминиевые стулья с сиденьями из чёрного нейлона.

Когда Квиллер вошёл, Элизабет была занята с покупателями, но радостно помахала ему рукой и крикнула:

— Не уходите! У меня есть для вас новости.

Несколько минут он потоптался среди молодежи, а потом двинулся к кофеварке. Элизабет вскоре присоединилась к нему, оставив своего рослого помощника следить за праздно глазеющими туристами и принимать деньги у покупателей.

— Ваш магазин — спонсор футбольной команды? — спросил Квиллер. — Или этот парень — вышибала? — Рослый помощник был крупным молодым блондином нордического типа.

— Это Кеннет, он заканчивает школу в Горном Мусленде, — объяснила Элизабет. — Мой кладовщик и рассыльный, я готовлю его в продавцы… Вы придёте завтра на парад, Квилл? Я оформляла платформу Торговой палаты — провозглашение независимости — по картине Джона Трамбла. [8]