— Ежегодная регата шлюпов, которую организует клуб «Гранд-острова», — проговорил Буши. — Победитель прошлого года звал меня выйти с ними и поснимать, но я не выйду на озеро на этих крохотулях ни за какие коврижки! Я — поклонник моторных лодок… Ты знаешь, что я купил себе новый двадцатичетырехфутовый катер с каютой? Эхолот, радио, стерео. Четыре койки. Очень хочу как-нибудь взять тебя с собой. Уверен, это произведёт на тебя впечатление.

— Буши, тебе ни за что не удастся больше заманить меня на катер, — пылко произнёс Квиллер. — После путешествия на остров Трёх деревьев у меня целый месяц не прекращались ночные кошмары, а Роджер чуть не умер от пневмонии.

— Да-а, но я многому с тех пор научился. Обращаю внимание на признаки перемены погоды: свист в воздухе, внезапное изменение цвета неба. Больше такого не случится, и мы выберем славный денёк.

— Мы и в прошлый раз выбрали славный денёк.

«Злополучное путешествие было дурацкой затеей с самого начала», — подумал Квиллер. Какой-то пилот, пролетавший над островом, увидел, как ему показалось, на побережье три угольных круга. Он рассказал об этом Роджеру Мак-Гилеврэю, фанатику идеи космических пришельцев. Буши, ещё один фанатик, задумал пойти на катере и посмотреть на круги. Квиллер тоже отправился с ними. Никаких кругов они не увидели, и большое чудо, что вообще узрели материк.

Квиллер понимал, что молодой человек безумно влюблён в своё новое судно, и потому сказал:

— Ладно, я поставлю свою жизнь на карту, но предупреди меня заранее, чтобы я успел увеличить страховку.

— Я хотел бы завтра, — сказал Буши. — Погода обещает быть великолепной, мы возьмём с собой пирогов из «Бяки-Кулебяки» и устроим на борту отличный ланч.

Квиллер к пирогам был очень неравнодушен.

— В котором часу встретимся? — спросил он. — Где?

После того как Буши уехал, Квиллер занялся вычёсыванием сиамцев. Вычёсываться им нравилось, а он находил, что этот ритуал способствует размышлениям. Юм-Юм воспринимала его как волнующую войну со щёткой, а Коко подчинялся происходящему с достоинством монарха, которого облачают для коронации. Веранда идеально подходила для такого рода действа. Слабый сквозняк сдувал кошачью шерсть в угол, откуда её нетрудно было убрать. Квиллеру пришла в голову эксцентричная мысль: а что, если этот невесомый пух спрясть и отдать Арчи, чтобы тот связал из него носки? Прекрасный рождественский подарок! Во всяком случае, есть над чем посмеяться.

Одна мысль повлекла за собой другую, и Квиллер позвонил Митчу Огилви, фермеру, разводившему коз.

— Митч, я слышал, у вас была сегодня семейная встреча.

Фермер находился в сыроварне, среди бетонных стен и стальных чанов, и его голос звучал глухо:

— Я присутствовал там, пока всех фотографировали, а потом ушёл. С козами выходных дней не положено.

— Ты случайно не знаешь двух женщин из семейства Огилви, которые прядут вручную?

— Конечно знаю: Элис с дочерью. У её мужа — Овечье ранчо на Песчаной дороге.

— Если бы я собрался написать статью про ручное прядение, она согласилась бы дать мне интервью? — спросил Квиллер. — Она в этом деле разбирается?

— Безусловно. Мы как раз хотим приобрести для неё несколько кашмирских и ангорских коз. Она продаёт пряжу ткачихам и вязальщицам по всей стране. Её дочь организовала вязальный клуб для женщин. Надо бы тебе, Квилл, к ним присоединиться.

Квиллер раздражённо фыркнул в усы.

— Арчи Райкер уже присоединился, и, когда он довяжет свой первый носок, я, возможно, тоже об этом подумаю. Но, похоже, мне это не угрожает.

Квиллер позвонил на Овечье ранчо, но ему никто не ответил. Наверняка всё ещё были на семейной встрече и наслаждались жаренными на вертеле цыплятами, тушёными бобами и картофельным салатом. Он решил не оставлять сообщения, а вместо этого заняться театральной рецензией для ближайшего номера газеты. Квиллер вытянулся в шезлонге на веранде, положил блокнот на колени и принялся писать. Сиамцы тем временем спали, в небе неслись облака, регата расчерчивала горизонт белыми парусами.

Рецензия о пьесе про маленький городок, поставленной в театре маленького городка, требовала особого подхода. Квиллер спросил себя: в чём моя цель? Очевидно, не в том, чтобы продемонстрировать свой интеллект и хороший вкус. И не в том, чтобы польстить актёрам-любителям, пробудив у них желание перебраться в Нью-Йорк. И не в том, чтобы пересказать сюжет пьесы и испортить удовольствие тем зрителям, которые придут в театр на следующий уик-энд. И не в том, чтобы убедить читателей, что они правильно поступили, оставшись дома смотреть телевизор.