Шрифт:
16 марта 1918
Реет тень
(Начальные рифмы)
Реет тень голубая, объята Ароматом нескошенных трав; Но, упав на зеленую землю, Я объемлю глазами простор. Звездный хор мне поет: аллилуя! Но, целуя земную росу, Я несу мой тропарь умиленный До бездонной кошницы небес. Не исчез дольний мир. Сердцем чую Голубую, как сон, тишину И весну, воплощенную в мае Легкой стаей ночных облаков. Но готов все забыть, всем забыться, Я упиться хочу тихим сном; Здесь, в ночном упоеньи над бездной, — К тайне звездной земная ступень… Реет тень… 29 апреля 1914
Меж развалин
(Серпантин)
Я, печален, блуждаю меж знакомых развалин, Где, давно ли, рыдал я от ласкательной боли! Камни те же, и тот же ветер, медленный, свежий, Мглу колышет, и берег маргаритками вышит… Но иное томленье душу режет в покое: Вместо жгучей печали — сон, как осень, тягучий! Эти камни так тверды! и уныло близка мне Эта башня под мхами, с ее думой всегдашней О далеком, отшедшем, дорогом, хоть жестоком! 1918
Усни, белоснежное поле! [43]
(Рифма предпоследнего слова)
Усни, белоснежное поле! Замри, безмятежное сердце! Над мигом восходит бесстрастье; Как месяц, наводит сиянье На грезы о нежащей страсти, На память о режущей ласке… Конец. Отзвучали лобзанья. В душе ни печали, ни счастья… Так спят безответные дали, Молчат многоцветные травы, Одеты холодным покровом, Под синим, бесплодным сияньем. Спи, спи, белоснежное поле! Умри, безнадежное сердце! 43
См. сб. «Семь цветов радуги».
29–30 октября 1914
Монопланы
(Рифмы дактиле-хореические)
Высоко над городом, В перелете гордом, Словно птицы странные, Реют монопланы. А под ними, парами, Грязным тротуаром, Словно тени жуткие, Бродят проститутки. Может быть, воочию, Этой самой ночью, Тем же девам — летчики Поднесут цветочки; И в позорных комнатах Волю неба вспомнят, Ах! склоняясь ласково Над застывшей маской! Первый, в лете сниженном, Кажется недвижным… Не к земной улике ли Монопланы сникли? 1918
Вечером в дороге [44]
(Рифмы дактиле-хореические)
Кричат дрозды; клонясь, дрожат Головки белой земляники; Березки забегают в ряд, Смутясь, как девы полудикие. Чем дальше, глубже колеи; Вот вышла ель в старинной тальме… Уже прозрачной кисеи Повисла завеса над далями. Вновь — вечер на лесном пути, Во всем с иным, далеким, сходен. Нет, никуда нам не уйти От непонятно милой родины! Чу! не прощанье ль крикнул дрозд? Клонясь, дрожит иван-да-марья. В просвете — свечи первых звезд И красный очерк полушария. 44
См. сб. «Семь цветов радуги».
Две головки [45]
(Рифмы дактиле-хореические)
Красная и синяя — Девочки в траве, Кустики полыни Им по голове. Рвут цветочки разные, Бабочек следят… Как букашки — праздны, Как цветки на взгляд. Эта — лёнокудрая, С темной скобкой — та… Вкруг природы мудрой Радость разлита. Вот, нарвав букетики, Спорят: «Я да ты…» Цветики — как дети, Дети — как цветы. Нет нигде уныния, Луг мечтает вслух… Красный блик, блик синий, — Шелк головок двух! 45
См. сб. «Семь цветов радуги».
15 июля 1915
На лыжах [46]
46
См. сб. «Семь цветов радуги».
1914
(Сплошные рифмы)
Мгновенья мгновеннее [47]
(Сплошные рифмы)
Черный и упрямый локон вьется нежно близ меня, Но упорно в рамы окон льется снежный отблеск дня. Тайны ночи побледнели, дали грубы, груб их свет… Не случайно очи млели! ждали губы губ в ответ! Ты невольно грудь склонила… Как тревожно дышишь ты!.. О, как больно! Будь, что было! Можно все, — услышь мечты! Внемлешь? нет? Упрямый локон с плеч скатился, соскользнул… Иль ты дремлешь? В рамы окон, словно меч, вонзился гул. 47
См. сб. «Семь цветов радуги»