Это ценное, но не очень-то приятное замечание.

— Я не психовала. Я просто подумала, что ты — соседский извращенец. Я ему нравлюсь. Очень, — добавляю я. Его лицо начинает расплываться в улыбке. — Ну что еще?

— Ты надела платок специально для меня?

— Чего?

Он показывает на мои плечи:

— Платок.

Я опускаю глаза. В какой-то момент всего этого кошмара я, оказывается, сочла нужным повязать на плечи шерстяной платок. О боже.

— Ну, я иногда надеваю его, — пожимаю я плечами, развязывая узел на шее, надеюсь, в достаточно небрежной манере. Я смущенно пересекаю комнату и сажусь на кровать, по-турецки скрестив ноги, так чтобы ему не был виден даже кончик моего мизинца.

— Тебе не обязательно все время сидеть там, — говорит он, характерно поднимая бровь, что всегда заставляло меня завидовать ему, когда я пыталась разыграть законченного негодяя. — Я не кусаюсь.

Смелая шутка, если вспомнить последние события.

— Долго ты ждал, чтобы сказать мне это?

— С тех пор, как приехал домой, — отвечает он, пристраиваясь на полу возле ножки стола.

— Как мило.

В комнате воцаряется тишина. Я откидываю голову к стене, продолжая следить за Джеймсом краешком глаза. Он поджал колени к груди и положил на них руки с видом человека, настроенного на долгую беседу.

— Знаешь, ты не думай, что у тебя теперь есть свободный доступ сюда. Если ты правда хочешь, чтобы я тебе верила, ты должен рассказать мне все. Тебе придется ответить на все мои вопросы, независимо от того, насколько глупыми или назойливыми они тебе покажутся.

— Хорошо, — без колебаний отвечает он.

— Я не шучу, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. — Без отговорок.

— Ладно.

— Что ж, отлично, — лукаво отвечаю я. — Что ты сделал со шлепкой, которую украл в третьем классе? Я так и не нашла ее у тебя во дворе.

С невозмутимым видом он отвечает:

— Я вырыл яму и закопал ее под качелями.

— Ты серьезно?

— Ага. Вот этими самыми руками, — добавляет он. — Соседская собака все это время наблюдала за мной. После этого я несколько недель отмывал грязь из-под ногтей.

— О'кей. Как ты стал вампиром?

Он пару раз моргает.

— Используешь тактику внезапного нападения, да?

— Это лучший способ получить честные ответы, — говорю я. — А что? Ты, значит, идешь на попятную?

— Нет. Но не могла бы ты сначала ответить на мой вопрос?

Если вопрос касается моей группы крови, я об этом пожалею.

— Ну? — недоверчиво произношу я.

— Что тебя больше беспокоит? — спрашивает он, наклоняясь ко мне. — То, что я вампир, или то, что я сижу здесь, в твоей комнате, глубокой ночью? Потому что мне, если честно, кажется, что скорее второе.

Он улыбается во весь рот. В любое другое время, при любых других обстоятельствах, я бы почти подумала, что он...

— Ты что, заигрываешь со мной? — ошарашено спрашиваю я. — Сейчас?

Мне кажется, я вижу, как по его лицу промелькнуло разочарование. Впрочем, это могла быть просто тень.

— Ну пожалуйста! — спокойно говорит он. — Мне просто любопытно. И кроме того, я думал, что все эти вампирские штучки очень сексуальны. Я просто хотел убедиться, что ты не начнешь хихикать и кокетливо накручивать локон на палец.

— Думаю, ты в безопасности. Во-первых, вампиры утрачивают часть своего очарования, когда один из них решает пообедать твоей шеей, а во- вторых, я до сих пор не могу до конца понять, зачем ты вернулся. Так что говори, — приказываю я, нахмуривая брови, когда в ответ на свою речь не слышу ничего, кроме молчания. — Я помогу тебе начать. В некотором царстве, в некотором государстве повстречал я как-то раз кое-кого с очень острыми зубами и...

— Ладно, — прерывает меня Джеймс. — Это не так-то просто, знаешь ли. То, о чем я сейчас расскажу, — не самые приятные моменты в моей жизни. После того как умерли мои родители, мне было... тяжело.

— Это правда был пожар? — спрашиваю я, приготовившись услышать историю о том, что пожар был просто прикрытием, а также о полуночных нападениях вампиров и кровавых отпечатках ладоней на белых простынях. Но, к моему удивлению, Джеймс издает невеселый смешок.

— Да. Просто один из несчастных случаев, о которых все читают в газетах и забывают через три дня. Все, кроме тех, с кем это действительно случается.

Непросто представить себе, что в то самое время, когда я проклинала ежедневные унижения, которые приходится терпеть новеньким в средней школе, он пытался выжить, после того как вся его жизнь внезапно потеряла опору. Представив себе внезапное сиротство Джеймса, я снова натягиваю на плечи платок, завернувшись в него, как мумия. Джеймс снова надолго замолкает, но на этот раз я не тороплю его.

— Как бы то ни было, — продолжает он настолько внезапно, что я подпрыгиваю на месте, — после того, как погибли родители, нужно было решить, что делать со мной. Бабушка с дедушкой умерли задолго до моего рождения, а у родителей не было ни братьев, ни сестер. Если бы они предоставили меня самому себе, я бы действовал на свой страх и риск, но мне было шестнадцать, и по закону они должны были отправить меня в приемную семью.