– Тебе известно, что я растила твою сестру как собственную дочь? – спросила она. – Она ни в чем не нуждалась. У нее было самое лучшее из того, что может предложить этот ничтожный мир.

– Кроме свободы, - сказал Адам, и тут же выругался про себя за то, что поспорил с ней.

– Верно, - сказала она, улыбнувшись ему, - у нее этого не было. И у нее не было мужчины. Ты знал, что ты и тот, другой мужчина, были единственными, с кем она была так близка? Но теперь это не имеет значения. Она знает, что будет наказана. Она знает, что не смеет бросать мне вызов.

– Как ты можешь причинить ей боль, если она была тебе как дочь? – спросил Адам, пытаясь подобрать слова, чтобы изменить ее мнение. – Ты должна ее очень сильно любить.

Казалось, что Салли заметила это. – Нет, я не думаю, что должна. Ведь и она никогда не любила меня. Если бы я рассказала тебе, что мне приходилось делать, чтобы она вела себя… Впрочем, я подожду и покажу тебе. Да, я покажу тебе, что я делала с твоей сестрой. – На мгновение она подняла голову, прислушиваясь к чему-то. – Теперь мне пора идти. Что-то приближается.

– Мать Дарси, - сказал Адам, пытаясь сказать или сделать что-нибудь, чтобы выиграть время.

– Да, - сказала Салли, слегка улыбаясь, - она говорит, что является источником силы своей дочери, но не покажет ее до тех пор, пока я не освобожу Дарси. Она, конечно, врет, но я должна убедиться в этом. Через два часа наступит полночь и я должна покончить с этой маленькой ведьмой, которая пришла с тобой. Она…

– Нет, - прошептал Адам, подняв голову. – Послушай, я богат. Моя семья очень, очень богата. Мы можем дать тебе что угодно. Тебе больше никогда не придется работать. Ты будешь жить в роскоши и…

Он прервался, потому что Салли смеялась над ним. – Богат? Ты понятия не имеешь что такое богатство. Я могу купить всю твою семью наличными, лежащими в моем кармане. Нет, сила - это главное. Ты знаешь, что я могу забрать ее силу и оставить себе? Я знаю, что делать. Если ее сила не покинет эту землю, то она достанется мне. Смотри, это ключ. Я прочла все книги, которые написал этот Тейлор Райберн. Он говорил, что если цепь прервется, и не будет прямого потомка, то сила переходит к тому, кто возьмет ее. По крайней мере, так говорит легенда. Я надеюсь, что это правда и сегодня я это выясню.

С этими словами, она вышла из комнаты, захлопнув тяжелую дубовую дверь. Когда она ушла, Адам мучительно вскрикнул. Он тянул цепи вниз, пока его запястья и лодыжки не начали кровоточить.

– Адам?- Он успокоился, услышав голос Дарси в своей голове.

– Адам ты здесь? Мне так жаль. Ты жив? Ты можешь простить меня за то, что я ушла, ничего не сказав?

– Да, о да, Дарси, любимая моя. Я прощу тебе что угодно. Не думай об этом. Только выбирайся оттуда, где бы ты ни была.

– Ты видел, кто она такая? – Спросила она, - Помни, что она напомнила мне о ведьме в “Ханселе и Гретель”.

– Да, - прошептал Адам, так как слезы начали течь по его щекам.

– Я в подземной комнате, и они одели меня в белое длинное платье. Я будто собираюсь петь и танцевать вокруг Стоунхенджа.

Пытаясь изо всех сил выбраться из цепей, Адам улыбнулся через слезы, которые уже свободно текли по его лицу. Шутки, Дарси всегда могла пошутить.

– Но мне кажется, я в белом, потому что я девственница. Но только мое тело является таковым. Я могу с уверенностью сказать, что мои мысли отнюдь не девственны. О, Адам ты тут? Ты слышишь меня? Она ведь не убила тебя?

– Нет, любовь моя, я здесь. Я рядом с тобой. – Прокричал он, отчаянно потянув цепи.

– Я не хочу думать о том, что с тобой случилось что-то плохое. Ты в любой момент ворвешься в эту комнату и спасешь меня. Ты будешь как один из своих средневековых предков и спасешь свою прекрасную деву, правда, любимый?

Со слезами на лице, Адам пытался разорвать цепи, пока наручники не впились в его плоть. – Нет, нет, нет, - это было все, что он мог сказать.

– Адам! Они идут. О Боже, Адам, останься со мной, мне страшно. Я хочу… Они здесь! Дверь открывается. О, Адам, я люблю тебя. Люблю всем сердцем. Я буду любить тебя всегда. Что бы со мной ни случилось, я навсегда люблю тебя. Помни это. Навсегда. Я…

– Неееет, - Адам и кричал и вырывался из своих пут, пока на его лодыжках и запястьях не осталось живого места. Но сколько бы он не пытался, он не мог выбраться.