— Добрая слава лучше богатства, — вслух прочла Мариша. — Надо же, какие шутники в этом городе жили. Целых полмиллиона шутников.

Вечерело. Ашот откровенно зевал, у Дана тоже глаза закрывались. Денек-то выдался насыщенный. Подумать только — еще утром Данила беседовал с дядей Натаном, а теперь он за тридевять земель от радиовышки. Как там старик? Небось уже сообщили из Училища, что любимый племянник отбыл, не попрощавшись. Кто же теперь принесет Натану выпить и закусить? Дядюшка пару лет как не выходил из дому — ноги у него больные. Даниле вдруг стало неимоверно стыдно перед родственником.

Равиль остановил машину.

— Что случилось? — Дан прищурился, пытаясь высмотреть хоть что-то в полумраке, густеющем с каждой минутой. Сна как не бывало.

Рядом беспокойно заворочался Карен. Равиль опустил стекло. Теперь отчетливо стали слышны звуки, которые ни с чем не спутаешь.

— Стреляют. — Все подумали, Ашот сказал. — Хорошо долбят, много стволов. И далеко. Ну, относительно.

«Хаммер» медленно покатил вперед.

Глаза Ашота округлились:

— Мы что, туда едем, где стреляют?

— Да, — спокойно ответил Равиль. — Там острог. Маленький по сравнению с Харьковом или Москвой. Завод там до Псидемии был, то ли запчасти для грузоподъемного оборудования делали, то ли теплообменники.

— А нам что за интерес?

И пока Равиль молчал, будто прикидывая, стоит ли вообще напрягаться с ответом, Никифор не выдержал, выдал скороговоркой:

— В том остроге патроны делают. Теплообменники никому не нужны, а на патроны интерес у всех, и интерес постоянный, как на жратву и воздух. А еще оружие ремонтируют, и самострелы у них собственной разработки.

Дан кивнул, сообразив, в чем дело. Это Равиль верно придумал. Дорога предстоит дальняя, патроны понадобятся. Много патронов.

Но ведь там стреляют. И это не очень хорошо.

Точнее — это очень плохо.

Метров за сто от поселка танк мертво встал, выдав клубы угольно-черной копоти. Ксю последняя спрыгнула с брони.

Ощетинившись стволами, дальше двинули пешком. Дрон вел группу уверенно, будто не работу тут для босса делал, а прожил пару лет. Фаза помогал Маевскому справляться с земным притяжением, а Маевский, положив винтовку на плечо Фазе, рассматривал в оптику окрестности. Гурбан и Ксю тащили Доктора. Чуть в стороне передвигался Бек, опираясь на лом, словно шаолиньский монах на бамбуковый шест. Беку не нравилось в элитном поселке. Везде ему чудились засады зомбаков, о чем он каждые полминуты сообщал товарищам. И мало ли что тут высокие заборы — в два-три человеческих роста. Разве наличие гаража и бассейна делает эти дорогие особняки безопасней острога?..

Да что там Бек, Гурбану тоже было не по себе. И вроде тихо, ни зверья, ни людей не видать, а душа не на месте.

— Стой! — скомандовал он.

Встали. Замерли. Прислушались.

И ничего — до звона в ушах ничего. Тихо, как в гробу.

— Вон его дом, босса моего. — Дрон указал на особняк в кавказском, что ли, стиле: очень большой, но при этом с узенькими окнами-бойницами. — Пришли уже почти.

Из-за ворот участка по соседству виднелись верхушки яблонь и груш, сплошь усеянные плодами. Осень хоть и ранняя получилась, а урожай все равно выдался на славу из-за жаркого дождливого лета. Яблочки эти успокоили Гурбана. Мирно, хорошо, с чего тут неприятностям быть? Поселок давно заброшен, бурьян разросся, асфальт местами смыло. Все как везде, ничего особенного.

— Ого! — восхитился Фаза.

Остальные промолчали, издали разглядывая пролом в заборе.

— Подорвали? — Ксю первая нарушила затянувшееся молчание.

— Не похоже. Слышь, командир, давай я сбегаю на разведку, гляну?

— Действуй, Дрон. Только резво.

Высокая фигура мягко скользнула по улочке вперед. Достигнув пролома, постояла чуток, будто сомневаясь, и вдруг исчезла из поля зрения. Потекли минуты: одна, две, три…

Послышался крик:

— Командир, чисто!

Три полных этажа из отличного кирпича плюс чердак, на втором и третьем — лоджии с пластиковыми столами и стульями, и кресло-качалка еще. Кресло это Гурбан сразу приметил, оно в его понимании было особенно буржуйским: нормальный рабочий человек до Псидемии — а сейчас и подавно! — в таких креслах не прохлаждался. После трудового дня всем миром падали на диваны и смотрели по ящикам сериалы, в которых кто-то постоянно ржал за кадром. Но здесь, похоже, предпочитали развлекаться иначе — оно, конечно, с балкона в самый раз наблюдать за соседями…

Посреди двора, уткнувшись в давным-давно высохший и заваленный листьями фонтан, ржавел армейский «Урал». Дыра в заборе — его работа, без вариантов. И кому надо было таранить строение? А судя по пулевым отверстиям в капоте и на стекле, водила согласился притормозить только после очень настойчивых «уговоров». Трупа, кстати, в кабине не было.

Участок пересекали дорожки, выложенные из желтого песчаника.

— Справа баня. Чуть дальше и слева — летняя кухня. Там, за домом… — Дрон рассказывал о постройках с такой гордостью, будто все это принадлежало ему. — А в самом доме, ребятки, такой фарш, что пальчики оближешь. Идемте, покажу.