— Товарищ генерал армии, разрешите обратиться. Лейтенант госбезопасности Северова прибыла в ваше распоряжение.

— Долго что-то вы прибывали, — буркнул Жуков, находившийся явно в дурном настроении. Понятное дело, был начальником всего Генштаба, а стал «всего лишь» командующим одним из округов. — Идите наверх в комнату 341 и ждите меня там. Я подойду через пять минут.

— Есть.

Я бодро двинула на третий этаж. Там после некоторых расспросов нашла нужную комнату. В ней находились два майора, которые, видимо, перед моим приходом травили анекдоты. Я не знала, к кому именно нужно обратиться, поэтому решила приветствовать сразу обоих.

— Здравия желаю. Лейтенант госбезопасности Северова. Прибыла по приказу товарища Жукова.

— Вы что, сразу за нами двоими? А где конвойные? Вдруг мы сбежим.

Ну понятно, решили похохмить. Ну что ж. Для наведения мостов можно принять их тон.

— Да куда вы денетесь, граждане майоры, — улыбнулась я. — Здание окружено двумя ротами НКВД. Просто сначала выведут всех генералов, а потом уже дойдут руки и до майоров. А я пока буду за вами присматривать, чтобы глупостей не наделали.

Что-то моя шуточка им не понравилась. Оба как-то тревожно завертели головой, поглядывая то на меня, то на большое окно, перегороженное довольно прочной решеткой. Тут я вспомнила, что Жуков не очень-то церемонился с подчиненными и не одного генерала подвел под трибунал. Обстановку разрядил вошедший Жуков:

— Ну что, познакомились? Товарищ Северова прикомандирована к нам по распоряжению товарища Берии.

Майоры вроде бы вздохнули свободнее. Один из них, побойчее, сказал:

— Товарищ Северова нам представилась, а мы еще не успели.

Он встал и представился:

— Майор Селиванов Иван Артемьевич.

За ним вскочил второй майор:

— Майор Коротыгин Степан Степанович.

— Так, достаточно, — прервал их Жуков. — Товарищи командиры. Завтра в 11:30 жду вас здесь. Мы вылетим в Минск. Сейчас свободны. Товарищ Северова, останьтесь.

Майоров как ветром сдуло, а Жуков уселся и уставился на меня. Мог бы предложить даме сесть, между прочим.

— Что это вы наговорили моим адъютантам, что они так отсюда рванули?

— Они, товарищ генерал армии, в шутку спросили, почему я одна за ними пришла без конвоя. А я, также в шутку, ответила, что сейчас внизу НКВД выводит генералов, а меня направили просто за ними присмотреть, пока очередь до них не дошла. Я же не виновата, товарищ Жуков, что они шуток не понимают.

При этих моих словах я увидела, как губы Жукова начали кривиться, и поняла, что он с трудом удерживается от смеха.

— Да, шутки у вас, товарищ Северова, вполне соответствуют профессии. Но к делу. Вы догадываетесь, почему я попросил прикомандировать вас к себе?

— Никак нет, товарищ генерал армии.

— Мне стало известно, что в НКГБ есть девушка, которая располагает важными сведениями, не имеющимися в Генштабе.

Вот гад Серков. Заложил меня. Впрочем, почему заложил? Я написала отчет своему начальству — Берии, а он своему — Жукову. И Жуков моментально среагировал. Я решила, что, если Жуков спросит, сразу считать ситуацию критической и сказать всю правду. Мне ведь с ним работать. Но сначала чуть потяну.

— Товарищ генерал армии, всю имеющуюся у меня информацию я докладываю своему руководству, то есть товарищу Берии. Что и как должно поступать в Генштаб, определяю не я.

— Оставьте это, — отмахнулся Жуков, — вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Откуда у вас информация?

Ладно, была не была. Я подошла к двери, проверила, плотно ли она прикрыта, и вернулась к столу Жукова.

— Товарищ Жуков, вы мне не доверяете или действительно хотите знать мои источники?

— Если бы я вам не доверял, товарищ Северова, то вас бы здесь не было. Говорите.

— Я попала сюда из будущего.

В первый момент Жуков как-то дернулся. Наверное, решил, что пора меня в дурку, но через пару секунд пришел в себя и ненадолго задумался. Потом, как бы отвечая своим мыслям, кивнул, и дальше пошли конкретные вопросы.

— Из какого года?

— 2009-го.

— Когда появились в нашем времени?

— В конце марта этого года.

— Сведения из исторических архивов?

— В основном из учебников истории и из воспоминаний моего прадеда и его друзей.

— Когда начало?

Это он о войне.

— В моей истории — 22 июня. Думаю, что эта дата верна и сейчас.

— Вот почему вы определили срок обучения в десять дней? Чтобы первые группы были готовы к началу войны?

— Так точно.

— Кто знает вашу биографию?