— Полководец Юэ, ваш ученик приготовил для вас чару вина с кровью, чтобы утешить ваше сердце.

— Благодарю тебя, ученик, но боюсь, у меня не хватит духу осушить ее, — сказал Юэ Фэй.

Сунь Укун быстро написал что-то на клочке бумаги и спросил своих прислужников:

— Куда запропастились посыльные чертенята?

Несколько чертей с бычьими головами и тигриными ушами выступили вперед и с низким поклоном спросили:

— Чего желает наш повелитель?

— Я хочу, чтобы вы слетали на Небо, — сказал Сунь Укун.

— Повелитель, да разве пустят нас, ничтожных чертей, на Небеса? — удивился старший среди посыльных.

— Попасть на Небо нетрудно, если знать туда путь, — ответил Сунь Укун.

Он взял листок бумаги, превратил его в радужное облако и отдал посыльным. Тут он вспомнил: "Позавчера Ворота на Небо были крепко заперты. Кто знает, открыты ли они сегодня?" — И, обратившись к старшему посыльному, сказал:

— Эй, бычеголовый! Лети на этом облаке. Если Ворота на Небо окажутся заперты, скажи, что несешь письмо от владыки Подземного Мира во дворец Тушита.

Отослав гонцов, Сунь Укун обратился к Юэ Фэю:

— Учитель Юэ, радость моя не знает границ. Я сочиню для вас гатху.

— Ученик мой, я много лет провел в седле и не прочитал ни строчки из буддийских книг, не выучил ни слова из наставлений чань. Стоит ли сочинять для меня гатхи?

— И все же прошу вас, учитель, выслушайте мой стих: 

 Едва Сунь Укун произнес последние слова гатхи, как вдали показался его гонец. Бычеголовый черт приземлился прямо на ступеньки трона, держа на плече тыкву-горлянку из червонного золота.

— Ну что, Ворота на Небо заперты? — спросил его Сунь Укун.

— Нет, Небесные Ворота были распахнуты настежь, — ответил посыльный и подал Сунь Укуну ответное послание от Лао-цзы. В нем говорилось: "Яшмовый Император с радостью узнал о суде, учиненном Великим Мудрецом над злодеем Синь Гуем. Каждое его суждение было истинным, каждое наказание справедливым. Жалую тебе тыкву из червонного золота. Смотри, не продырявь ее ненароком. Да будет Великий Мудрей осторожен. А что касается дыры в небесах — это история долгая, поговорим, когда доведется встретиться".

Прочитав послание, Сунь Укун рассмеялся и подумал: "Когда я был в Лотосовой Пещере, мне, конечно, не следовало проделывать дырку в этом сокровище. Теперь старик решил подтрунить надо мной".

Он поклонился генералу Юэ и сказал:

— Посидите немного, учитель. Ваш ученик поднесет вам чашу кровавого вина.

Допрос Синь Гуя был для Сунь Укуна превеселым занятием и оказался самой веселой главой "Дополнения к Путешествию на Запад ".

Сунь Укун взял тыкву-горлянку, приказал судье встать рядом и, шепнув ему-то на ухо — что именно, нам осталось неизвестно, — передал тыкву. Судья спустился к подножию лестницы, но вдруг, высоко подпрыгнув, завопил:

— Синь Гуй! Синь Гуй!

К тому времени сознание Гуя угасло, и лишь его дыхание продолжало жить. Оно-то и откликнулось на этот зов, и в тот же миг очутилось внутри тыквы-горлянки.

— Несите ее сюда! Несите сюда! — закричал Сунь Укун.

Судья бросился за ширму и подал тыкву Сунь Укуну, а тот немедля запечатал горлышко полоской бумаги с надписью: "Спешу исполнить приказ Высочайшего Старого Правителя". Прошло некоторое время, и Синь Гуй превратился в мочу. Между тем Сунь Укун велел судье принести чашу, украшенную золотыми когтями, потом перевернул вверх дном тыкву-горлянку, и из нее в чашу вылилась кровь. Сунь Укун, держа чашу обеими руками, поднес ее полководцу Юэ со словами:

— Учитель, прошу вас выпить вино из крови Синь Гуя.

Юэ Фэй стал изо всех сил отказываться, даже замахал руками.

— Будьте благоразумны, учитель Юэ, — настаивал Сунь Укун. — Пристало ли вам жалеть изменника, предавшего дом Сун?

— Мне нисколько не жаль его, — ответил полководец Юэ.

— Если вам его не жаль, то почему вы не хотите осушить эту чашу? — удивился Сунь Укун.

— Тебе неведомо, ученик мой, что стоит человеку отпить хотя бы полглотка крови этого изменника и предателя, как он будет смердеть десять тысяч лет, — ответил полководец Юэ.