— Не только. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Так, парни? — спросил Гришка у братьев.

Те, покивав, весело загомонили, усаживаясь на свои места.

— Да уж, — улыбнулся Александр Юрьевич, тоже устраиваясь за столом, — это, Григорий, ты можешь. Такие сказки моей дочери понарассказывал…

— Нет, Билли, ты не понимаешь. — Дорн опять хлестнул девушку. На ее спине появился еще один кровавый след от бича. — Она должна сначала сломаться. Только потом я ее оприходую. Это же самый смак, когда они подползают на коленях и делают все, что тебе хочется.

В этот момент лежащее на полу детское — девочке было не больше двенадцати-тринадцати лет — тельце шевельнулось.

Дорн довольно хмыкнул, бросил бич и, убедившись, что девушка видит все происходящее, расстегнул и рывком сдернул с себя штаны.

— Она же щас сдохнет, — удивился Билл. — Мы и так у меньшей девчонки там все порвали.

— Ничего, пока тепленькая — можно.

Тихий то ли вздох, то ли стон послышался от лежащей на боку полураздетой связанной девушки. Эти бандиты, нажравшись какого-то наркотика, вечером впятером ворвались в их маленький загородный домик. Убили родителей, изнасиловали маленькую сестру, ее саму избили. Трое напились папиного виски и спали, а огромный черный главарь со своим дружком уже который час продолжали измываться над сестрами. Саму Сару пока только били, добиваясь покорности, а Нэнси почти без перерыва насиловали. Сестренка умирала, а она сама, связанная, ничем не могла ей помочь. Господи, за что?!

Выстрел раздался совсем неожиданно. Гориллоподобный главарь удивленно посмотрел себе между ног, откуда толчками хлестала кровь, заливая уже не дышащую девочку. Он схватился обеими руками за пах, остатками задурманенного наркотиком гаснущего рассудка сознавая, что это уже не поможет. Колени подогнулись, и на пол свалился труп. Прямо из воздуха появился невысокий худощавый мужчина с пистолетом, присел и попробовал нащупать пульс на шее девочки. Удрученно вздохнул, аккуратно прикрыл ее веки и только начал вставать, как заметил второго бандита, лихорадочно пытавшегося выдернуть из кармана свой пистолет. «Глок» незнакомца выстрелил еще раз. Пуля вошла бандиту точно посередине невысокого лба. Глаза Сары закатились, из соседней комнаты послышались крики проснувшихся от громкого звука выстрелов остальных бандитов. Мужчина подхватил на руки потерявшую сознание девушку, сделал шаг и исчез прямо из середины комнаты.

Спустя пару минут, когда бандиты попытались понять, что здесь произошло, раздались еще три выстрела. Пули прилетели неизвестно откуда, но попали точно в головы. Загородный домик вспыхнул сразу в нескольких местах. Пожарные и полиция приехали достаточно быстро, но гасить огонь было поздно. Деревянное строение уже выгорело дотла.

Шериф сдвинул шляпу на затылок, глядя на дымящееся пожарище, и по сотовому вызвал экспертов из окружного города. Группа работала почти двое суток. Среди сгоревших останков опознали семью хозяев домика и находящихся в розыске уже две недели бандитов. Двадцатичетырехлетняя Сара Линковски, которая сразу после защиты диплома в университете приехала проведать родителей и младшую сестру, так и не была обнаружена. Полностью сгорела? Специалисты ФБР провели следствие и убедительно доказали, что девушка в тот вечер должна была находиться в доме. Однако поиски результата не дали.

На маленьком кладбище на надгробном камне было выбито четыре имени с одинаковой фамилией, хотя в могиле покоились останки только трех человек.

Звонок сотового в сумочке прозвучал неожиданно. Наталья недовольно поморщилась, оторвалась от ноутбука и достала телефон. На экранчике плюс к стандартным сигналам входящего вызова от Гольдштейна горела неброская эмблема. Связь модернизированного «Сони-Эрикссон» шла сейчас через информационный пробой.

— Слушаю тебя, Виктор.

— Наташа, можешь подскочить сейчас в мой бункер?

— Конечно. А что случилось?

— Захвати, пожалуйста, свой медицинский саквояж. У меня здесь только стандартная аптечка.

Такие просьбы надо выполнять без излишних вопросов. И быстро. Сахно подхватила свой дежурный баул, выбрала на экране компьютера, к которому была подключена аппаратура пробоя, нужную строчку с координатами и шагнула в портал.

В комнате отдыха бункера Гольдштейна на широком диване, где он обычно ночевал, когда допоздна задерживался, лежала под одеялом завернутая в махровую простыню девушка. Она смотрела широко раскрытыми глазами, слабо дышала и не делала даже попытки пошевелиться.

— Молчит. Я сначала обезболивающее вколол, в ванне ее отмыл, кожу спины располосованную обработал, противошоковое дал, куриным бульоном напоил — молчит. Ни на какие вопросы отвечать не хочет.

— Выйди, Витя, я ее осмотрю.

— Хорошо, но… — Гольдштейн и шага от дивана не успел сделать, как из-под одеяла стремительно выметнулась рука девушки и ухватила физика за рукав рубашки.

— Вот видишь. Пока я здесь — просто молчит. Выхожу — плачет. Спрашиваю — или кивает, мол, будет сок пить, или из стороны в сторону головкой качает, если не хочет. И молчит. Только взгляд жалобный. Ты, Наташа, при мне ее осматривай. Меня она совсем не стесняется. И говори ей на английском. По-нашему американка ни бум-бум.

Пока Наталья проводила обследование, Виктор рассказал ей, как все произошло. Девушка, сидя на диване, послушно выполняла все просьбы врача дышать и не дышать, только чуть дернулась, когда опытные пальцы хирурга осторожно прикоснулась к одному из свежих рубцов на спине, но не протестовала.

— Вить, отвернись. Там ведь тоже осмотреть надо, — Наташа указала на прикрытые одеялом бедра девушки и объяснила ей на английском то, что сейчас требуется. Пострадавшая покорно кивнула головой.