Это было нелегкое психологическое состояние, усугублявшееся ещё и тем, что армия Рыбалко, которую после принятия решения не окружать врага мне предстояло ещё раз поворачивать,— эта армия шла сюда с настроением именно окружить противника, сомкнуть кольцо вокруг него, не выпустить его. А мне надо было пойти наперекор всем этим вполне закономерным ожиданиям и переориентировать армию и её командующего на другую, новую задачу.

Я стремился хладнокровно взвесить все плюсы и минусы.

Ну хорошо, мы окружим гитлеровцев в Силезском промышленном бассейне. Их примерно сто тысяч. Поло вина из них будет уничтожена в боях, а половина взята в плен. Вот, собственно говоря, и все плюсы. Пусть немалые, но все.

А минусы? Замкнув кольцо в результате операции, мы вынуждены будем разрушить весь этот район, нанести огромный ущерб крупнейшему промышленному комплексу, который должен стать достоянием новой Польши.

Кроме того, и наши войска понесут тяжелые потери, потому что драться здесь — значит штурмовать завод за заводом, рудник за рудником, здание за зданием. Даже если имеешь преимущество в технике, в таких боях за город, где берешь дом за домом, приходится платить дорогой ценой, жизнью за жизнь.

А между тем людских потерь у нас за четыре года войны и так достаточно. Перспектива же победоносного окончания войны недалека. И всюду, где это возможно, так хочется сохранить людей, дойти с ними с живыми до победы.

На моих плечах лежала в данном случае большая ответственность, и я, не будучи от природы человеком не решительным, все же, не скрою, долго колебался и все взвешивал, как поступить.

В итоге всех размышлений по дороге к Рыбалко я принял окончательное решение: не окружать врага, оста вить ему свободный коридор для выхода из Силезского бассейна и добивать его потом, когда он выйдет в поле. Жизнь впоследствии оправдала это . решение.

Для того чтобы осуществить решение, надо было, с одной стороны, ещё раз повернуть на ходу те соединения танковой армии Рыбалко, которые готовы были уже перерезать этот коридор, а с другой — активизировать действия войск, непосредственно наступавших на Силезский промышленный район. Просто оставить коридор для выхода гитлеровцев — этого недостаточно. Требовалось заставить их видеть в этом коридоре единственный путь к спасению. А для этого надо было показать им нашу мощь и нашу решимость вышибить их из Силезского промышленного района, атакуя и тесня в направлении оставленного коридора, на юго-запад.

Командующим 59-й армией Коровникову и 60-й Курочкину указания были отправлены с офицерами моей оперативной группы, а к командующему 21-й армией Гусеву я по дороге к Рыбалко заехал сам. По первоначальному плану его армия, ведя фронтальные бои, в то же время должна была обходить Силезский промышленный район с северо-запада. Теперь Гусеву было отдано приказание — как можно стремительнее атаковать противника с фронта, непрерывно тесня и вышибая его.

Забегая вперёд, скажу, что 21-я армия и в этот день и в последующие прекрасно выполняла поставленную перед ней задачу.

А как сложились обстоятельства у Рыбалко? Читателю уже известно, что, принимая свое решение, я с понятной тревогой думал о том, как поймут меня мои подчиненные, и в частности командующий 3-й гвардейской танковой армией. Ведь в течение нескольких дней эта армия осуществляла сложнейший маневр с боями именно для того, чтобы замкнуть кольцо вокруг Силезской группировки противника. Восстанавливать по памяти диалог двадцатилетней давности дело трудное. Но как раз этот разговор с Рыбалко был одним из тех, что не забываются, и если понадеяться на память, то был он примерно таким.

Он: Товарищ маршал, чтобы выполнить ваш приказ, мне надо вновь поворачивать армию.

Я: Ничего, Павел Семёнович, вам не привыкать. Ваша армия только что совершила блестящий поворот. Давайте сделаем ещё один доворот. Кстати, у вас целый корпус ещё не развернут, идет во втором эшелоне. Давай те его сразу и выведем на ратиборское направление, а два корпуса застопорим, тем более что связь по радио у вас со всеми корпусами, насколько я понимаю, отличная.

Он (поморщившись и ещё, как я почувствовал, внутренне сопротивляясь): Да, это, пожалуй, возможно.

Я: Связь у вас хорошая, я не ошибаюсь? Со всеми есть связь?

Он: Да, связь есть со всеми. Радио работает безотказно.

Я: Так передайте тогда сейчас же приказ этим двум корпусам «Стоп», а тому корпусу «Вперёд, на Ратибор».

Радиостанции были здесь же — и на моей машине, и на машине Рыбалко. И он, не теряя времени, пошёл отдавать по радио этот приказ.

Кстати сказать, при этом разговоре присутствовал боевой соратник Рыбалко член Военного совета 3-й гвардейской танковой армии С. И. Мельников, человек, имевший обыкновение большую часть своего времени проводить в войсках, в боевых порядках наступающей армии.