Он разговаривает нервно дергаясь, являя собой нездорового человека.

— Твой чертов телохранитель мне здорово нервы потрепал. Меня достала его слежка, пришлось укрываться, но взять много людей не удалось, — он рассеянно чешет затылок. Создается впечатление, что он говорит сам с собой. — Да, и твое местонахождение долго было неизвестно. А выдал вас, знаешь кто? Твоя мамочка письмо тебе на Кубу отправила, — он начинает пронзительно хохотать. — Оно к тебе уже не дойдет. Натали, наивная по жизни была. Верит во все хорошее, сука. А жизнь жестока! — он сверкает безумными глазами и осматривает каюту. — Кстати, как тебе оказаться у меня? Боишься? — шепчет он, опять, надвигаясь. Я усилием воли заставляю себя остаться на месте, пока он не оказывается прямо передо мной. — Меня раздражает твоя храбрость. Ты должна визжать от одной мысли о том, что я с тобой сделаю.

Во мне поднимается ярость. Перед кем пресмыкать, если я все равно умру? Отбросив в сторону мораль, я плюю ему прямо в лицо.

— Не дождешься, мразь, — злобно говорю я. Мне нравиться то, как решительно звучит мой голос. Но Ланталь приходит в ещё большое бешенство и с силой бьет меня по лицу. Я, ощущаю вместе с новой порцией крови, выброс неудержимого гнева. Молниеносно, резко вскидываю руку и яростно опускаю кулак на челюсть этого нечеловека. Затем добавляю удар ногой в пах. Приемы, которые знает каждый американский подросток. Но Ланталь не ожидал, что я могу сопротивляться.

Он корчиться, согнувшись пополам. Я же думаю, что все как-то не так. На палубе неожиданно слышаться какая-то возня и шум. Я отвлекаюсь и, в следующую минуту, Маркус отбрасывает меня ударом на мое первичное место. Я уже не чувствую боли, медленно оседаю на пол.

Теряя сознание, улавливаю лишь грохот открываемой двери и яростный, но до боли знакомый голос:

— Ты покойник…

Через некоторое время я прихожу в себя. Чувствую резкую боль в голове. Но, мое внимание привлекает яростная борьба мужчин в каюте. И я забываю о своей боли.

Фрэнк… Милый, любимый, единственный, такой родной. И вот сейчас я вижу его ярость, гнев. Мощные кулаки наносят один за другим стремительные удары. Во всем его теле чувствуется мастерство, отточенное годами. Каждое движение просчитано заранее, выполнено профессионально, легко. Он как будто играет, движется плавно и грациозно.

Но Маркус тоже не промах. Он ловко парирует удары. И каждый раз, когда он находиться слишком близко от Фрэнка, мое сердце замирает от страха.

Немного переместившись на месте, попробовав встать, я с шумом втягиваю воздух, пытаясь сдержать стон боли.

Фрэнк реагирует моментально и вот его лицо уже повернуто ко мне. В глазах появляется беспокойство. Я киваю, что все хорошо, чтобы он не отвлекался, но Маркус уже наносит сокрушительный удар и поваливает своим телом Фрэнка на пол.

Я с ужасом наблюдаю, как двое здоровенных мужчин качаются по полу, неистово нанося удары, злобно скалясь и рыча друг на друга.

Фрэнк держится легко, словно бой не требует от него никаких усилий. Но Маркус же постепенно слабеет. Его глаз заплыл багрово-фиолетовым синяком, бровь и губа были рассечены и из них сочились струйки крови. Еще немного и он потеряет последние силы, но Фрэнк беспощадно наносить удар за ударом.

Затем он хватает Маркуса руками за голову.

— Это тебе за все зло, что ты причинил людям.

Резкое движение сильных рук и я слышу противный треск ломающихся костей, а тело Маркуса безвольно спадает на пол.

Мои глаза широко распахнуты. Фрэнк медленно идет ко мне, подняв руки зачем-то вверх.

— Саманта, — осторожно зовет он, отвлекая меня от созерцания недвижимого тела Маркуса. Я перевожу взгляд на Фрэнка и моргаю, не в силах что-либо вымолвить. Его лицо покрыто ссадинами и царапинами, одежда порвана и испачкана.

— Милая, — зовет он, наклоняясь ко мне. Видно, что он хочет обнять меня, но не решается. — Прости. Я не хотел, чтобы ты это видела.

Вот значит что. Он решил, что меня напугала его жестокость. Его месть и борьба за мою жизнь? Нет, может быть, я покажусь вам циничной. Но я рада, что Маркус мертв. И считаю, что он получил по заслугам. За мою мать. За меня. За все причиненное зло, как сказал Фрэнк.

— Сэм, — с отчаянной мольбой зовет снова Фрэнк. Глаза его выражают страх и волнение. И это тот же мужчина, который секунду назад беспощадно расправился с врагом.

— Милый, — шепчу я, и нежная улыбка озаряет мое лицо.

В глазах Фрэнка сначала вспыхивает удивление, а потом безумная почти детская радость. Он бережно прижимает меня к себе и тихо шепчет:

— Родная, — сильные руки трепетно дрожат, обнимая меня.

Из моего горла просто рвутся слова любви и обожания. И я с силой прикусываю язык, дабы смолчать.

— Нужно выбираться отсюда, — говорит Фрэнк через время, отстраняясь. — Ты сможешь подняться?