— Это рабочий кабинет. Здесь собирались мужчины нашего дома для обсуждения серьезных дел. Именно тут проводились переговоры о продаже Луизианы. Лакомый кусочек для вашей страны, верно?

Детская половина состояла из двенадцати комнат — две из них классные.

— Правда, Реми проводит у нас всего два летних месяца, — с сожалением произнесла мадам Дюшен, — поэтому эти комнаты большую часть года пустуют.

Помимо «апартаментов» Кендры, в доме было еще шесть таких же покоев, предназначенных для гостей.

— Семья Буркелей всегда предпочитала принимать у себя близких друзей, а не закатывать роскошные приемы, как принято в их кругу, — объяснила мадам Дюшен с нескрываемой гордостью.

Кендру весьма позабавила «скромность» этих миллионеров. Она не стала осматривать крыло, отведенное для слуг, равно как и личные покои Надин и Лорана, но мадам Дюшен настояла на визите в гимнастический зал. Это было последнее достижение виллы — сам Лоран занимался его обустройством.

Помимо всевозможных тренажеров по поднятию тяжестей, стационарной лодки с веслами, двух велосипедов, беговой дорожки, роликовых лыж и балетной перекладины у зеркальной стены, предназначенной для Надин, здесь были две сауны, а также искусственный минеральный источник в застекленном углу, откуда открывался вид на Ла-Манш.

Кендра не знала, насколько притягательно все это для Буркелей, но была убеждена, что саманепременно воспользуется подобным великолепием для усиленных занятий. Мысленно дав себе клятву регулярно посещать гимнастический зал, она вернулась в свою комнату, переполненная впечатлениями. В голове у нее гудело от бесконечных историй, связанных с виллой.

Богатство Буркелей поражало воображение, она впервые увидела, как можно распорядиться такими деньгами. И семья эта также предстала перед ней в новом свете.

На протяжении многих поколений Буркели занимали выдающееся положение в обществе, в определенной мере оказывая влияние на судьбы мира. Для себя Кендра не желала ничего подобного, но она начинала ценить уверенность в своих силах, которую дают большие деньги. Ей нравились далеко не все поступки Буркелей, но она завидовала свободе выбора — они имели возможность распоряжаться своей жизнью независимо от обстоятельств, причем это не означало отказа от комфорта.

Существование же Кендры было определено тем фактом, что выросла она в семье, принадлежащей к среднему классу и обладающей соответствующим достатком. Она всегда имела то, в чем действительно нуждалась, немногое из того, чтожелала, и самую крошечку из того, о чем мечтала. Но не было случая, чтобы она принимала решение свободно, без учета финансовых расходов. Именно финансовыми соображениями был ограничен ее выбор, и не считаться с этим она не могла.

До нынешнего времени.

Вознаграждение, полученное от Буркелей, не сделало ее богатой в том смысле, как они это понимали, но сама она стала гораздо богаче, нежели до встречи с ними. Конечно, эти деньги не означали, что она может отказаться от покупки вещей на дешевых распродажах. Или не обязана больше выключать свет, когда выходит из комнаты. Да и возможности бесконечно продолжать набеги на парижские магазины, как на прошлой неделе, у нее не было.

Но Кендра понимала теперь, что эти деньги дают ей — разумеется, в рамках привычной жизни — ту самую свободу, которой Буркели пользовались всегда, даже не задумываясь об этом, ибо так было установлено от Бога.

Перед ней открывались головокружительные перспективы, и выбор уже ничем не был ограничен.

Она могла полностью изменить свою жизнь, если бы пожелала. Могла вернуться в колледж, чтобы получить более высокую степень.

Могла вложить деньги в акции или ценные бумаги и вести существование рантье, вообще не работая. Могла рискнуть в надежде сорвать еще более увесистый куш. Могла отдать все до последнего цента на благотворительные цели — она и раньше это делала, но в очень скромных пределах, — а затем жить, как прежде.

Она могла открыть собственное туристическое агентство.

Кендра без устали расхаживала по своему прелестному «салону», и в голове у нее без конца рождались новые идеи. Она вдруг с удивлением поняла, как хочется ей поговорить с Джеком, услышать спокойный, уверенный, мужественный голос. Возможно, ей повезет, и она сумеет перехватить его в офисе до ленча.

— Рэндалл слушает.

Джек произнес эти слова деловито, тоном занятого человека, которого не следует отрывать по пустякам, и Кендра улыбнулась, вспомнив, с какой мягкой вкрадчивостью говорил он с ней.

— Мартин слушает, — сказала она, подражая ему.

— Кендра! Ну, как тебе живется среди богатых баловней судьбы?

— Ты хорошо помнишь Версаль, Джек?

— Очень живо.

— Буркели чувствовали бы себя там как дома.

Он присвистнул.

— Настолько богаты, а?

— Джек, в моей ванной раковина из золота.Вилла имеет тристоловых. Мне показали настоящие произведения искусства — я никогда бы не подумала, что подобные вещи могут находиться в руках у частных лиц. Их собственный пляж простирается на две мили. И я еще не все посмотрела. Само имение занимает уж не знаю сколько акров великолепной земли. После ленча я отправлюсь на первую прогулку. А сама вилла такая огромная, такая роскошная… И немыслимое количество слуг! Ты даже представить не можешь!