Чуковская Лидия Корнеевна
Шрифт:
«…Основой стиля, его душой является язык, – утверждает К. Федин. – Это – король на шахматной доске стиля. Нет короля – не может быть никакой игры. Нет языка – нет писателя» [73] .
Мастера литературы, разбирая произведения писателей опытных и неопытных, постоянно подвергают анализу язык. Они пишут о фонетике, о лексике, о необходимости для каждого литератора обогащать свой словарь, о соотношении между разговорной речью и литературной, о чутье к языку, которым должен обладать литератор, – о чутье к «духу» и «строю» родного языка. Кроме общих суждений мы встречаем в статьях и в переписке мастеров литературы множество конкретных замечаний, относящихся к языку. Трудно найти такое письмо Пушкина, Тургенева, Чехова, Горького, где, разбирая то или другое произведение словесного искусства, они не касались бы языка и стиля. Разборы эти весьма поучительны: по ним видно, с какою обостренною чуткостью прислушиваются мастера литературы к слову, с какой неустанностью стремятся постичь свойства, присущие этому основному материалу литературной работы.
73
К. Федин. Записная тетрадь // К. Федин. Писатель, искусство, время. М.: Сов. писатель, 1957, с. 345.
Оттенки смысла и оттенки звучания; интонация; соотношение между коренными русскими и иностранными словами – не только к каждому слову, но и к каждому слогу прикован настороженный писательский слух.
Друг другу и начинающим мастера литературы постоянно указывают на удачи и неудачи в работе над языком, на все нарушения его «духа» и «строя», на срывы в вульгарность или в канцелярщину, на приблизительность или вялость.
«…Благословляю и поздравляю тебя – добился ты наконец до точности языка – единственной вещи, которой у тебя недоставало» [74] , – писал Пушкин Дельвигу. Как торжественно это звучит: «благословляю и поздравляю!»
74
Письмо Л. С. Пушкину. 30 января 1823 г. // А. С. Пушкин. Полн. собр. соч. в 6 т. Т. 6. М.: Гослитиздат, 1938, с. 47.
«…Всё русский язык и вдруг "перпендикулярно"», – упрекал Горький одного молодого очеркиста. «Вы не обидитесь, если я скажу Вам, что Ваш хороший очерк написан небрежно и прескучно? – писал Горький ему же. – Первые же два десятка слов вызывают у меня это вполне определенное впечатление скуки и не могут не вызвать, ибо посмотрите, сколько насыпано Вами свистящих и шипящих слогов: св, с, сл, со, ще, щя, че, че…» [75] .
«Надо выбрасывать лишнее, – советовал Чехов, – очищать фразу от "по мере того", "при помощи", надо заботиться об ее музыкальности и не допускать в одной фразе почти рядом "стала" и "перестал"» [76] .
75
Письмо К. А. Треневу. Ноябрь, до 11[24] 1911 г. // М. Горький, т. 29, с. 207, 206.
76
Письмо к Л. А. Авиловой. 3 ноября 1897 г. // А. П. Чехов. Полн. собр. соч. и писем. Т. 17. М.: Гослитиздат, 1949, с. 168.
«…"Так как" – канцелярское слово и, конечно… лишнее» [77] , – указывал Горький, разбирая один присланный ему молодым автором рассказ. Канцелярские обороты он примечал и преследовал всегда. «И вдруг – канцелярия, – с упреком писал он. – В сношениях имений телефон нашел применение!» [78]
«Язык местами изыскан, местами провинциален» [79] , – с неудовольствием указывал Чехов, подчеркивая несовместимость этих тональностей. «Набрать на платье» – это провинциализм, не русское выражение» [80] .
77
В. Мартовский. Горький о моей повести // «Горьковская коммуна», 1937, 18 июня.
78
К. Тренев. Великий учитель // «Молодая гвардия», 1936, № 8, с. 130.
79
Письмо Б. А. Лазаревскому. 28 июля 1903 г. // А. П. Чехов, т. 20, с. 121–122.
80
Письмо М. Б. Полиновскому. 11 февраля 1900 г. // А. П. Чехов, т. 20, с. 322.
«…Внимательнейше, неутомимо, упрямо изучайте язык!» «Писатель должен отлично знать свой язык» [81] . Эти призывы Горького, обращенные к молодым писателям, всецело относятся и к редактору. Но мало язык знать. Надо еще чувствовать его. «У автора должно быть особое чувство родного языка» [82] , – говорил М. Пришвин. У автора – стало быть, и у редактора: иначе он не сможет оценить писательскую работу. «…Надо воспитать в себе вкус к хорошему языку, как воспитывают вкус к гравюрам, хорошей музыке» [83] – эти слова Чехова могут быть прямо отнесены к редактору. На «глухоту» иных литераторов к «духу языка» не раз жаловался Горький. Редактор, глухой к языку или дурно знающий язык, не редактор. Ему нельзя доверить ни отбора произведений, достойных печати, ни работы над ними. Человек, равнодушный к языку, не вслушивающийся с жадностью в живую, постоянно изменяющуюся речь, не изучающий любовно образцы речи литературной, принесет за редакторским столом более вреда, чем пользы. Интерес к языку, постоянные попытки осознать, осмыслить перемены, происходящие в нем, тонкий слух к индивидуальным особенностям, присущим языку и стилю того или другого писателя, – вот что характеризует мастера редакционной работы. Человек, подходящий к каждому новому явлению речи с убогой и произвольной меркой собственного бедного словаря и застывшего синтаксиса, литератором никогда не будет; он навсегда останется обывателем, случайно занесенным судьбой за письменный стол.
81
Письмо А. Ф. Яковлеву. 15 февраля 1930 г. // М. Горький, т. 30, с. 160.
82
М. М. Пришвин. Глаза земли // М. М. Пришвин. Собр. соч. в 6 т. Т. 5. М.: Гослитиздат, 1957, с. 557.
83
Письмо Н. М. Ежову. 28 января 1890 г. //А. П. Чехов, т. 15, с. 11.
Как радовался В. И. Ленин меткому слову! «Услышав ловкое, ухватистое русское слово, – рассказывает Е. Драбкина, – он его повторял, как бы перекатывая перед собою и рассматривая со всех сторон, а потом вдруг вспоминал в разговоре с товарищами… – "У нас, говорит, новый талант народу открылся, талант победности"» [84] .
Как обрадовался Лев Толстой, услышав на уроке истории в яснополянской школе слово «окарячить». «Окарячил его!» – сказал о победе Кутузова над Наполеоном крестьянский паренек [85] . С какой живой, чисто художнической радостью любовался Толстой метким словом другого крестьянского мальчика: «непроворные». Этим словом на уроке истории ученик определил характер старших сыновей царя Алексея Михайловича, и о меткости этого определения Толстой написал целую страницу. И как он огорчился, когда кто– то из домашних сказал: «стежаное одеяло»! «Стеганое, а не стежаное» [86] , – сердито повторял он.
84
Е. Драбкина. Москва, 1918 // «Новый мир», 1958, № 9, с. 154.
85
Л. Н. Толстой. Ясно-полянская школа за ноябрь и декабрь месяцы // Л. Н. Толстой, т. 8, с. 102.
86
М. Горький. Лев Толстой // М. Горький, т. 14, с. 263.
Одно слово в тексте Герцена – «безразличный» – показалось Тургеневу неуместно-вульгарным, и он спешно обратился к автору с «коленопреклоненной» мольбой никогда не употреблять его более. «Оно меня точно по щеке ударило» [87] , – писал он. Не о том сейчас речь, прав или нет был Тургенев в своем отвращении. Но так отзываться на слово, на яркость, силу, меткость или, напротив, неудачность его, с таким жаром принимать или отвергать его может только человек, для которого слово не шутка, а дело жизни, «основной материал» труда; и эту остроту восприятия должен всячески развивать в себе редактор. Она необходима ему, к какому бы тексту он ни прикасался, художественному или деловому.
87
Письмо А. И. Герцену. 16 января 1857 г. // И. С. Тургенев. Собр. соч. в 12 т. Т. 12. М.: Гослитиздат, 1958, с. 265.
«Если у автора нет "слога", он никогда не будет писателем», – сказал Чехов. В применении к редактору эта мысль может быть пересказана так: если человек не обладает знанием языка и повышенным чутьем к слову, он никогда не будет редактором. Ибо «основной материал всякой книги» – это язык.
2
На редакторском столе не рассказ, не повесть, не стихотворение – статья. Целый сборник статей, написанных разными авторами, да не случайными или начинающими, а специалистами в литературе, учеными, преимущественно кандидатами и докторами наук. Сборник – литературоведческий; он посвящен вопросам русской литературы XIX века. Он принят к печати. Рецензенты отметили новизну и полноту материала, соответствие концепций и гипотез данным исторической науки. В будущем месяце сборник пойдет в производство. Предстоит, как говорится в редакции, «поработать над языком».