Иван понимающе заулыбался, закивал:

– Если поздоровается с тобой, значит, наш.

Но птица не собиралась ни с кем здороваться и даже на фиг не утруждалась нас послать.

– А ты, никак, нового скворца надумал изловить? – я хитро уставилась на Ивана, непонятно зачем обороняясь.

– Ну уж нет, – отмахнулся Ваня. – Я и того-то ловить не собирался. Думал, так, прогуляюсь с Мариком за компанию, он подурачится, как обычно… А потом, даже не знаю, что на меня нашло…

Он отвернулся, вздохнул.

– Вань, – сказала я ему в спину. – А скворца это ведь ты говорить научил? Ну, мое имя произносить…

Иван быстро кивнул, что-то промычав под нос. А мне стало как-то не по себе: хотелось плакать и смеяться одновременно. И я постаралась отвлечься, подумать о чем угодно, лишь бы не признаться себе в том, что этот парень давно перестал быть мне врагом. И вся злость ушла, как только я поняла, что небезразлична ему… Мне опять вспомнилась царевна-лягушка, может, узнать у Ивана про анабиоз? Нет, сейчас совсем ни к чему, как-нибудь потом… Я все молчала, пока на ум не пришел спасительный вопрос.

– Слушай, а зачем ты меня позвал?

Иван встрепенулся, будто и сам только что вспомнил о цели нашей встречи.

– Пошли скорее! – Он потопал вперед.

И я послушно семенила за ним, без оглядки. Так я не смогла бы довериться даже Марику, который порой сам нуждался в опеке и казался мне сущим ребенком. В эти мгновения я понимала, что идти вперед сквозь темноту я смогу, только если впереди раздвигают зелень веток широкие Ванины плечи. Прочь от детства, туда, где все придется узнавать заново…

Мы миновали Машеньку и медведя, вышли из парка и оказались на мосту. Под нами лежали рельсы, по которым уносились из Москвы пригородные электрички. Но сейчас здесь было тихо и пусто. Этот мост словно повис где-то между людными улицами и шумными дорогами. Прямо посреди неба.

– Я часто прихожу сюда, – сказал Иван. – Красиво, правда?

Я взглянула с моста на наш город. Крыши домов будто бы утопали в брусничном киселе. Закат в этот день был необыкновенно красивым, многослойным – бордово-красным…

– Это, конечно, не северное сияние. – Ваня облокотился на ограду, что шла по краю моста. – Но я очень хотел, чтобы ты увидела…

Мы вдвоем налегли на ограду и стояли так близко, что мой локоть прилип к локтю Ивана. Мы все смотрели и смотрели на закат этого вечера, этой весны, а может, и чего-то большего… И сейчас совсем не хотелось говорить. Лишь вдыхать теплый воздух вечернего города да пить глазами брусничный кисель неба…