Стихотворения. Поэмы. Проза
вернуться

Случевский Константин Константинович
Шрифт:

Подле сельской церкви

Свевая пыль с цветов раскрытых, Семья полуночных ветров Несет, в пылинках, тьмой повитых, Рассаду будущих цветов! В работе робкой и безмолвной, Людскому глазу не видна, Жизнь сыплет всюду горстью полной Свои живые семена! Теряясь в каменных наростах Гробниц, дряхлеющих в гербах, Они плодятся на погостах И у крестов, и на крестах. Кругом цветы!.. Цветам нет счета! И, мнится, сквозь движенья их Стремятся к свету из-под гнета Былые силы душ людских. Они идут свои печали На вешнем солнце осветить, Мечтать, о чем не домечтали, Любить, как думали любить…

Камаринская

Из домов умалишенных, из больниц Выходили души опочивших лиц; Были веселы, покончивши страдать, Шли, как будто бы готовились плясать. «Ручку в ручку дай, а плечико к плечу… Не вернуться ли нам жить?» — «Ой, не хочу! Из покойничков в живые нам не лезть, — Знаем, видим — лучше смерть как ни на есть!» Ax! Одно же сердце у людей, одно! Истомилося, измаялось оно; Столько горя, нужды, столько лжи кругом, Что гуляет зло по свету ходенем. Дай копеечку, кто может, беднякам, Дай копеечку и нищим духом нам! Торопитесь! Будет поздно торопить. Сами станете копеечки просить… Из домов умалишенных, из больниц Выходили души опочивших лиц; Были веселы, покончивши страдать, Шли, как будто бы готовились плясать…

Спетая песня

Пой о ней, голубушка певунья, Пойте, струны, ей в ответ звеня! Улетай, родившаяся песня, Вслед за светом гаснущего дня. Ты лети созданьем темной ночи, В полутьме, предшествующей ей, За последним проблеском заката, Впереди стремящихся теней… Может быть, что между днем и ночью, Не во сне, но у пределов сна, По путям молитв, идущих к богу, Скорбь земли за далью не слышна! Может быть, что там, далеко, где-то, В мирный час, когда бессонный спит, Гаснет память, не влекут желанья, Спит любовь и ненависть молчит, — Ты найдешь покой неизъяснимый, Жизни, смерти и себе чужда!.. И земля к своей поблекшей груди Не сманит беглянки никогда!..

Про старые годы

Не смейся над песнею старой С напевом ее немудреным, Служившей заветною чарой Отцам нашим, нежно влюбленным! Не смейся стихам мадригалов, Топорщенью фижм и манжетов, — Вихрам боевых генералов, Качавшимся в лад менуэтов! Над смыслом альбомов старинных, С пучками волос неизвестных, С собранием шалостей чинных, Забавных, но, в сущности, честных. Не смейся! — Те вещи служили, Томили людей, подстрекали: Отцы наши жили, любили, И матери нас воспитали!

«Где нам взять веселых звуков…»

Где нам взять веселых звуков, Как с веселой песней быть? Грусти дедов с грустью внуков Нам пока не разобщить… Не буди ж в груди желанья И о счастье не мечтай, — В вечной повести страданья Новой песни не рождай. Тех спроси, а их немало, Кто покончил сам с собой, — В жизни места недостало, Поискали под землей… Будем верить: день тот глянет, Ложи великая пройдет, Горю в мире тесно станет, И оно себя убьет!

«Ох! Ответил бы на мечту твою…»

Ох! Ответил бы на мечту твою, — Да не срок теперь, не пора! Загубила жизнь добрых сил семью, И измает ночь до утра. Дай мне ту мечту, жизнь счастливую, Засветившую мне в пути, В усыпальницу молчаливую Сердца бедного отнести. В нем под схимами, власяницами Спят все лучшие прежних сил, Те, что глянули в жизнь зарницами И что мрак земли погасил…

Прежде и теперь

1
Спокоен ум… В груди волненье… О, если б только не оно — Нашла бы жизнь успокоенье, Свершивши то, что быть должно… Но нет! Строй духа безнадежный, Еще храня остатки струн, Дает на голос открик нежный, И дико мечется бурун Живых надежд и ожиданий В ущелья темных берегов, Несовершившихся желаний И неисполнившихся снов… И мнится: кто-то призывает Вернуться вновь в число живых, Тревожит, греет, обещает… Но голос тот зовет других! Обманет их… Обнимет степью И ночью, так же как меня, Назло, в упрек великолепью Едва замеченного дня!
2
И вернулся я к ним после долгих годов, И они все так рады мне были! И о чем уж, о чем за вечерним столом Мы не вспомнили? Как не шутили? Наши шумные споры о том и другом, Что лет двадцать назад оборвались, Зазвучали опять на былые лады, Точно будто совсем не кончались. И преемственность юных, счастливейших дне Та, что прежде влекла, вдохновляла, Будто витязя труп под живою водой, В той беседе для нас — оживала…