Семья несостоявшейся невесты отбыла из Уинетта в воскресенье, спустя двадцать четыре часа после эскапады Люси. Мег думала, что они поживут здесь, ожидая, что Люси вернется, но президент известила о необходимости своего присутствия на всеобщей конференции Всемирной Организации Здравоохранения в Барселоне вместе с отцом Люси, обеспечивающим поддержку международным журналистам, специализирующимся в области медицины. Мег была единственной, кто разговаривал с Люси с тех пор, как та исчезла.

Телефонный звонок раздался поздней ночью в субботу, в то время, когда по плану новобрачные должны были покинуть свадебный прием и отправиться в медовый месяц. Сигнал был слабым, и Мег еле узнала голос подруги, казавшийся тонким и дрожащим.

– Мег, это я.

– Люси? С тобой все в порядке?

Люси выдавила полуистеричный смешок:

– Спорный вопрос. Помнишь про дикую сторону моей натуры, о которой ты мне всегда твердила? Похоже, я ее обнаружила.

– Ох, дорогая...

– Я… я трусиха, Мег. Не могу показаться на глаза своей семье.

– Люс, они любят тебя. Они поймут.

– Скажи им, что мне жаль. – Тихий голос надломился. – Передай, что я их люблю и понимаю, как все ужасно запутала, я вернусь и во всем разберусь, но... Не сейчас. Пока я не могу этого сделать.

– Хорошо. Я передам. Но…

Беглянка повесила трубку прежде, чем Мег успела что-нибудь добавить.

Мег набралась храбрости и рассказала родителям Люси об этом звонке.

– Она так поступила по собственной воле, – признала президент, возможно, вспомнив свой собственный давний мятежный побег. – А пока мы должны предоставить ей необходимое свободное пространство. – Мудрая мать взяла с Мег обещание оставаться в Уинетте еще несколько дней на случай, если Люси вернется. – Это меньшее, что ты можешь сделать, учинив такой беспорядок.

Мег слишком тяготилась чувством вины, чтобы отказаться. К сожалению, ни президент, ни ее муж не подумали оплатить длительное пребывание Мег в гостинице.

– Как странно, – сказала Мег портье. В дополнение к прирожденной миловидности, у администраторши были мелированные волосы, идеальный макияж, ослепительно белые зубы и богатый ассортимент браслетов и колец – множество признаков, свидетельствующих о том, что девушка тратит гораздо больше времени и денег на свою внешность, чем Мег. – К сожалению, у меня нет с собой другой карты. Я выпишу чек.

Но это невозможно, ведь она опустошила свой текущий счет еще три месяца назад и с тех пор жила по своей последней драгоценной кредитной карточке. Мег порылась в сумочке и воскликнула:

– О нет! Я забыла чековую книжку.

– Никаких проблем. За углом расположен банкомат.

– Отлично. – Мег схватила чемодан. – По пути заброшу вещи в машину.

Блондинка стремительно обежала стойку и вырвала из рук неплательщицы чемодан.

– Мы вместе с ним подождем вашего возвращения.

Мег послала женщине свой самый испепеляющий взгляд и произнесла слова, которые, как она думала, никогда не слетят с ее губ:

– Да вы знаете, кто я такая?

Никто. Абсолютное ничтожество.

– О да. Здесь каждый вас знает. Но наши правила обязательны для всех.

– Чудесно. – Мег взяла свою сумочку «оттяни-руки» от Прада, позаимствованную у матери, и вылетела из вестибюля. К тому времени, когда Мег добралась до автостоянки, она уже покрылась холодной испариной.

Ее неэкономичный пятнадцатилетний «Бьюик-Сенчури» высился, словно груда ржавчины, между блестящим новеньким «лексусом» и «Кадиллаком CTS». Несмотря на многочисленные чистки пылесосом, колымага воняла сигаретами, потом, фаст-фудом и торфяным мхом. Мег опустила стекла, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. Влажное пятно выступило под тонким топом, надетым вкупе с джинсами, парой кованных серебряных сережек, собственноручно сооруженных из нескольких пряжек, подобранных в Лаосе, и винтажной фетровой дамской шляпкой, которую ее любимый лос-анжелесский магазин подержанных вещей рекламировал как принадлежавшую Джинджер Роджерс [3] .

Мег уткнулась лбом в рулевое колесо, но как ни напрягала мозги, так и не смогла найти выход. Мег вытащила телефон из сумочки и сделала то, от чего когда-то зареклась раз и навсегда. Позвонила своему брату Дилану.

Будучи младше сестры на три года, он уже состоялся как очень успешный финансист. Хоть мысли Мег и разбегались, когда он рассказывал о своих делах и достижениях, но она была уверена, что брат все делает безупречно. Так как Дилан отказался сообщить номер своего рабочего телефона, она бросила сообщение на личный.