— Пикник — это потрясающе. — Она провел языком по губам. — Тебе придется вернуться, чтобы сказать капитану…

— Я уже сказал.

Он уплыл прежде, чем она успела хоть как-то отреагировать. Надев маску и нырнув, Итан оставил на поверхности воды едва заметное волнение. После некоторого замешательства она последовала за ним, сделав глубокий вдох. Мия во все глаза смотрела по сторонам, и вдруг ее взору открылся риф. Хотя она видела его раньше, ей и в голову не могло прийти, что под зеркальной поверхностью голубой воды может оказаться другой мир. Призрачный мир ярких красок, трепещущий, завораживающий. Здесь были рыбки, маленькие и большие, которые сновали и степенно перемещались в толще воды. Некоторые из этих подводных обитателей были настолько бесстрашны, что Мия могла дотронуться до них, почувствовать, как сквозь ее пальцы скользит живая бархатная ткань. А маленькие желтые рыбешки оказались настолько милыми, что исполнили вокруг нее волшебный танец осенних листьев.

Итан наблюдал за ней. Его развитые легкие позволяли ему оставаться под водой гораздо дольше, и он смотрел из глубины, как она поднимается на поверхность. Мия была прекрасней, чем любое морское создание. Завитки ее длинных волос разгладил океан, и теперь за ней струился золотой поток. Ее грудь едва была прикрыта маленькими красными треугольниками, а выпуклый живот достойно завершал эту волшебную картину.

Но вот Мия вынырнула, оттолкнувшись по-лягушачьи, и на мгновение Итану открылся возбуждающий вид округлостей ее бедер. Желание охватило его. Вынырнув, он жадно глотнул воздух. Итан тяжело дышал, но причиной тому было отнюдь не плавание, а эта улыбающаяся женщина, которая ждала его на поверхности. Ее глаза были одного цвета с океаном, а волосы струились по поверхности воды. Она напоминала русалку, какое-то волшебное существо, и Итану до безумия захотелось обнять ее, сорвать этот купальник и овладеть ею. Его эрекция была столь сильна, а страсть настолько завладела его разумом, что ему стало нехорошо. Мия пыталась отдышаться, и она положила руку ему на плечо. Ее грудь то вздымалась, то опускалась, и это возбуждало его еще сильней. Бархатная кожа уже потемнела под ярким австралийским солнцем, на руках появились веснушки.

— Готов снова?

Итан не был готов. Он хотел остаться, посмаковать этот момент чуть-чуть подольше. Остановить и сохранить это время на будущее. Запомнить эту красоту. Он хотел запомнить ее всю — эти золотистые пятнышки веснушек, изящные дуги бровей, длинные ресницы. Ее чувственный рот был таким волнующим, таким влажным, что Итан захотел испить из него. Солнце играло в капельках воды на ее коже, а детская улыбка контрастировала с ее таким женственным и зовущим телом. Она вынашивала ребенка другого мужчины, ребенка его брата, и Итан смирился с этим. Он уже почувствовал связь с ребенком, который бросил вызов его собственным амбициям. Итан уже хотел взять малыша на руки, оберегать и баюкать его. Но ведь когда-то был и Ричард, который прикасался к ней, был с ней, любил Мию…

Сможет ли он смириться и с этим?

Двусмысленность ситуации пугала его. Вначале он полностью отвергал даже мысли о Мии, не мог думать о ней как о любовнице. Но потом правила, которые он сам определил для себя, одно за другим начали отпадать — они казались уже такими незначительными, и вот тогда Итан стал обдумывать будущую жизнь с Мией.

Он не понимал лишь одного. Как она могла желать их двоих? Он не мог ошибаться — Мия желала его, Итан знал это. Тот поцелуй в душе лишь подтвердил то, что он и так знал. Но, как она смогла так быстро отойти от такой ужасной потери? Ее горе по отцу ребенка, по ее возлюбленному, ее реакция на это была странной. Да, ей не хватало Ричарда. Итан слышал, как она плачет по ночам, видел, как ее глаза наполняют слезы и тоска, когда разговор заходит о нем или когда что-нибудь напомнит ей о Ричарде, будь то песня или фильм. Он не сомневался, что она тоскует по Ричарду.

И он не понимал, почему она испытывает это нескрываемое желание к нему, Итану. Он просто не понимал.

Тем временем она ускользнула из его рук. Нырнула, оставив только след на воде. И тогда вдруг он ощутил, что чувствовала Мия семь лет назад, когда он просто убрал ее из своей жизни, бросил, ничего не объясняя, совсем одну, без всякой помощи.

— Я хочу рисовать.

Они едва подошли к входной двери. По пути во внутренний дворик Мия оставляла за собой на холодных мраморных плитках следы из песка. Ее голова была полна идей, цвета, страсти. Она была готова начать писать картину и собиралась сделать это сейчас, ни минутой позже.

— Сейчас? — В голосе Итана сквозило недоумение. — Мия, сейчас одиннадцать вечера, а ушли мы в семь утра. Тебе обязательно надо отдохнуть, немного поспать…

— Я не смогу заснуть. Итан, я как будто спала несколько недель кряду. Ты был прав, я должна была приехать сюда, нырнуть, снова увидеть красоту рифа. Это был лучший день…

Каждый момент их однодневного путешествия — великолепие рифа и девственный уединенный пляж, где они устроили пикник, — был моментом пробуждения Мии. Ею овладело вдохновение. Ее разум и чувства были полны ярких красок того мира, который показал ей Итан, и она должна была перенести все это в образы, видимые только ей.

— Наконец-то все сошлось. Теперь все здесь! — Она легонько постучала себя по голове, но Итан был непреклонен.

— Это все будет там и утром, Мия… — начал было он, но Мия, не слушая, вытащила пыльный холст, поставила табурет и уставилась на свою работу, которую начала еще неделю назад. Но на этот раз в ее глазах пылал огонь.

— Мия! Ты можешь сделать это завтра.

— Завтра этого может уже не быть. — Она умоляющим взглядом посмотрела на него. — Итан, это не то, что я могу оставить на столе, а завтра вернуться и продолжить. Это не куча цифр, которые лучше разбирать утром, на свежую голову. Я имею дело с тем, от чего наутро может не остаться и следа. Я должна взять это, пока оно здесь, должна… — Она замолчала, поняв, что бесполезно объяснять закоренелому бизнесмену, что такое вдохновение. Но когда Итан кивнул, направился на кухню, налил два больших бокала и молча протянул один из них Мии, она улыбнулась и поблагодарила его взглядом за понимание. Образы, таившиеся так долго глубоко внутри, обрели в ее воображении небывалую силу и четкость.

Итан ничего не понимал в искусстве, но, наблюдая за Мией, за четкими движениями кисти, он был просто восхищен тем, как у него на глазах рождается мир, создаваемый силой ее таланта.

С каждым взмахом ее кисти изображение все больше напоминало то, что они видели в тот день. Никакая фотография не смогла бы так запечатлеть красоту, как эти сноровистые гибкие пальцы. Ее работа почти полностью захватила внимание Итана.

Почти.

Она дразнила его взгляд. Красная ткань бикини не скрывала ее упругие ягодицы, когда она приподнималась с табурета, подаваясь вперед, или меняла положение, тем самым, возбуждая его еще больше. Ее кожа сияла: морская соль и солнце потрудились на славу. Наконец она подняла руки, сняла футболку и швырнула ее на пол, продолжая творить.