С. КАРА-МУРЗА: А 15 лет не было бурения…

М. МАЙЕРС: Я прошу прощения. Я вернусь к сайту "Эхо Москвы". "На что Вы готовы пойти. чтобы снизить потребление энергии?" Давайте все-таки к людям обратимся. Вот, значит. 44 %, обозначенные нами в самом начале не видят вообще причины это делать.

Т. САМСОНОВА: 5 % затруднились ответить. Но остальные 50 все-таки проголосовали и разделились по двум мерам, которые мы с Машей предложили.

М. МАЙЕРС: Ну, примерно, пополам, да.

Т. САМСОНОВА: Ну, собственно, есть два варианта снижения потребления энергии. Платить либо больше и за это деньги пойдут на внедрение энергосберегающих технологий, т. е. вот я, например, лампочку купила. Она маленькая, маленькая. А розетка у нее огромная, больше чем сама лампа. Потому что эта лампа трансформирует каким-то образом совершенно недоступным энергию, чтобы лампочка тратила меньше. Итак, вот готов больше платить за энергию, если деньги пойдут на внедрение энергосберегающих технологий — 27 % проголосовавших. А готовы существенно снизить свое потребление 24 %.

М. МАЙЕРС: Вот можно я спрошу у профессиональных энергетиков, в общем, чего они собственно ждут от населения в данной ситуации, когда становится очевидно, что употребление энергии надо сокращать? И в теории и на практике.

Л. ГРИГОРЬЕВ: В теории ситуация достаточно понятная. Поставив счетчики, добившись стопроцентной оплаты, вот на такие условия. Т. е. поставив достаточно высокую цену. Восточноевропейские страны, многие резко снизили потребление. Удельно люди начали об этом заботиться. Сейчас подскочили цены на бензин в Штатах, у них за последние 2 года потребление бензина существенно упало. Т. е. люди реагируют, но, повторяю, реагируют те люди, которые не совсем бедные, им трудно, они просто перестают платить. Они иначе реагируют. И реагируют богатые. Потому что богатые платят и все. Им все равно. Они не экономят. Т. е. сэкономить можно только в рамках среднего полуобеспеченного такого класса. Для кого каждая копейка — предмет счета. Ну, и желательно, конечно, менталитет. У нас все-таки, мы не немцы, мы плохо считаем свои деньги. Но тем не менее…

Т. САМСОНОВА: Но позвольте, британцы среди европейцев тоже хуже всех экономят электроэнергию. Немцы на первом месте. А вот британцы серьезно обеспокоены тем, что у них и свет остается в офисах на ночь и все на свете.

М. МАЙЕРС: Но зато британцы, извини меня, пользуются этими двумя кранами. Да, чтоб вода лишняя не текла из крана.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Ну, нет, секундочку, с британцами давайте осторожнее. И немцы абсолютно энергодефицитны. Они производят сами 15–20 % любой энергии, которую используют. Это атомная и угольная, у них больше ничего нет. Англичане 2 года назад еще экспортировали не только нефть, но и газ. У них совершенно иная ситуация. Вот только сейчас начинают потреблять. У них очень эффективное хозяйство. Они там постепенно прижмутся.

Т. САМСОНОВА: Т. е. страна, у которой все есть. ей очень сложно переходить на энергосбережение.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Психологически, конечно.

Т. САМСОНОВА: А Россия придет все-таки к тому моменту, когда нам придется задумываться об этом. И когда надо будет на что-то идти, чтобы снизить.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Я вот поддержу вот идеология соседа в том плане, что при огромном социальном неравенстве очень трудно построить системы, которые бы заставили людей экономить. Потому что когда у тебя 40 % населения очень бедные, не понятно, им итак тяжело. Как их заставить. На самом деле теоретически эта система должна работать так. Когда им повышают цены на энергию, они за это платят. И им тут же дают на это отдельные деньги. Но только так, чтобы они ими заплатили. И как-то немножечко средний класс, те, которые средне достаточны, они понемножечку как-то могут ограничить свое потребление. Представляете, сколько потребляют вокруг Москвы элитные дачи? Кто там меряет? Что меряет? Как платят?

М. МАЙЕРС: Ну, они платят?

Л. ГРИГОРЬЕВ: Я надеюсь, что они платят, но они уж совершенно не думают об экономии. Это то понятно. Поэтому мы имеем колоссальное так сказать, социальное неравенство, которое, конечно, препятствие для экономии. Если иметь в виду потребление населения. Другое дело, что есть возможность экономии в промышленности. И много других вещей. Но только это надо это в реальных терминах, в которых мир оперирует, брать.

М. МАЙЕРС: Ну, т. е. грубо говоря, на мой вопрос, чего энергетики ждут от населения, пока не очень понятно, что с нашим населением делать.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Немножечко ограничить потребление. Сильно не ограничишь.

М. МАЙЕРС: Ну, а что такое ограничить потребление. Кстати, ФОМ, Фонд Общественного Мнения, ограничение электроэнергии. Тут люди высказывались, открытый вопрос: уличное освещение, городские подсветки, уличные фонари, дневное освещение подъездов, использование слишком большого количества электроприборов и т. д.

Т. САМСОНОВА: И рекламные вывески, да.

М. МАЙЕРС: Вот собственно, вот эти меры, они действенны, или это песчинка в пустыне.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Вы знаете, с уличными огнями, вообще бы я их не трогал. Они как бы важны для безопасности.

Т. САМСОНОВА: А вот в Букингемском дворце снимают освещение самого дворца и всю подсветку. Это ерунда?

М. МАЙЕРС: Это внедрение новых технологий. Это не ерунда, там меняют на светодиоды.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Они их раскрасили по-другому.

Т. САМСОНОВА: Но это 90 %-я экономия электричества.

М. МАЙЕРС: Это новая технология.

Л. ГРИГОРЬЕВ: Один Букингемский дворец не спасет Англию.

М. МАЙЕРС: Это не спасет мир.

Т. САМСОНОВА: Но Вы понимаете, что когда весь мир узнает о том, что британцы — самая расточительная среди всех европейцев энергии…

М. МАЙЕРС: Тоня, ты меня замучила со своими британцами, дай мы, хотя бы, с уличным освещением в Росси разберемся. Сейчас мы о британцах обязательно поговорим.

Т. САМСОНОВА: И королева предпринимает такую пиар акцию и говорит, что вот я у себя…

М. МАЙЕРС: Ну, замечательно, давайте порадуемся за британскую королеву и подумаем, что нам с этим делать.