— Нам надо показать что-нибудь, чтобы приподняться к концу недели.

— Но ты же купил фильмы у Сэма? Вот и используй их.

— Я хотел оставить их до следующей осени.

— До следующей осени еще восемь месяцев, — напомнил я. — А нам до конца сезона надо еще заполнить восемь недель.

Он посмотрел на список программ. Я допил кофе и встал.

— Я тебе скажу об одном, чему я научился за эти годы: спонсорам нужна хорошая программа. Передачу, у которой хороший рейтинг сегодня, они купят завтра, то есть они ищут вчерашние программы.

Я оставил его и поднялся на личном лифте в кабинет Спенсера. Он сидел за своим столом, посвежевший после отдыха на Карибском море.

Мы пожали друг другу руки.

— Как долетел? — спросил он вежливо.

— Как всегда, — ответил я. — А как ты отдохнул?

— Прекрасно. Я думаю купить там дом, чтобы поселиться, когда уйду на пенсию, Палм-Бич мне немного надоел.

— Неплохая мысль, — я сел напротив него.

— Директора звонили мне все утро по поводу судебного разбирательства с Дэном Ричи.

— Мне тоже звонили.

— Я ничего не знаю об этом деле с Бенджамином, — сказал он. — Но я говорил с Харли, он считает, что у них ничего не выйдет.

Харли Гаррет — наш главный юрисконсульт, очень консервативный юрист.

— Меня не интересует судебное разбирательство, меня больше интересуют намеки Ричи, — сказал Синклер. — Может, я чего-то не знаю?

— Возможно, — я рассказал ему все о том займе, который дал Сэму.

Синклер внимательно слушал, не перебивая, затем задумчиво кивнул.

— Не очень умно ты поступил, — проговорил он.

Я немного удивился. Если бы это случилось десять лет назад, он просто взорвался бы от ярости.

— Мое отношение к Сэму абсолютно не сказалось на покупке этих фильмов, Джек сам их купил, не поставив меня в известность. Я узнал об этом, когда сделка была завершена.

— Тебе придется объяснить все это Совету директоров, — заметил Синклер.

Я встал.

— Так и сделаю.

Совет директоров отнесся к этому не так спокойно, как он.

— Возможно, нам следует попытаться прийти к согласию, — сказал наконец Харли. — Если дело дойдет до суда, это отрицательно скажется на нашем имидже.

— Я против, — сказал я.

— Но вы ведь не сможете заставить их снять обвинение в том, что лично одобрили сделку. Ведь поскольку у вас есть акции «Самарканда», вы должны были остаться в выигрыше.

— У меня сейчас нет акций «Самарканда», — ответил я. — У меня есть часть их капитала в качестве гарантии за заем.

— Вы думаете, они когда-нибудь выкупят свою часть капитала? — спросил Харли.

— Понятия не имею.

Даже если они выкупят его, все равно это подорвет вашу репутацию, — заявил он. — Я думаю, надо договориться с ними, это не будет стоить слишком дорого.

— Нет, — я покачал головой. — Это шантаж, и мне это не нравится. Стоит один раз пойти им на уступку, и они тебя уже не отпустят.

Сидящие за столом молчали. Я посмотрел на Синклера, его лицо ничего не выражало. Телефон, стоящий возле меня, зазвонил.

— Извините, господа, — я снял трубку.

Звонила Фогерти.

— Я бы не стала вас беспокоить, мистер Гонт, — сказала она, — но мне позвонила доктор Дэвис из Санта-Барбары, Калифорния. Она говорит, что ей надо срочно связаться с вами.

— Соедини меня с ней, — попросил я. В трубке щелкнуло. — Доктор Дэвис?

— Боюсь, что у меня плохие новости, мистер Гонт, — сообщила она. — Сегодня утром наша больная исчезла.

— Как? — спросил я.

— Мы не знаем. Когда миссис Грэхем пошла к ней после завтрака, ее уже не было. Мы обыскали все вокруг, но на территории клиники ее нет. — Она помолчала. — Вы хотите, чтобы мы сообщили в полицию?

Я подумал над этим предложением. Только этого нам не хватало! Я уже видел, какие заголовки поместят газеты.

— Нет. Пожалуйста, ничего не предпринимайте. Я вылетаю ближайшим рейсом. — Я посмотрел на сидящих за столом. Они оживленно беседовали друг с другом, пока я говорил по телефону.

— Я думаю, нам надо проголосовать, — предложил Харли. — Кто за то, чтобы договориться с Ричи в деле «Дэниель Ричи против „Синклер Бродкастинг Корпорэйшн“, Стивена Гонта и других»?

Я встал и направился к двери.