Дан едва слышал тихий голос эльфа, а Гай с другого конца комнаты – легко. Сколько же тут еще… рас, превосходящих человека всем, кроме количества? Что еще остается эльфам, поголовье которых уполовинили, страну отняли, да еще бог весть что… Одно остается: исходить на бессильное презрение.

Аль откинул голову на подлокотник дивана. Странно вообще: банальные диваны с высокими спинками, высокими подлокотниками, мягкие, обитые каким-то коротким гладким мехом, стоят в большой комнате как придется, в разные стороны развернуты…

Ага. И за ними легко прятаться. Если в окно или в любую из дверей влетит, скажем, стрела, то попадет она исключительно в спинку или подлокотник.

– Почему ты назвал этот дом убежищем?

– Потому что здесь можно прожить всю зиму впятером. Припасов хватит. Потому что он может выдержать долгую осаду и вообще практически неприступен.

– До первого факела, брошенного в окно.

– Здесь нет ничего, что могло бы гореть. Поверь. Все это просто факелом не поджечь.

Аль поежился. То ли замерз, то ли вспомнил, как его самого собирались поджечь просто факелом. А Дан вспомнил, как суетились люди с вязанками хвороста во внутреннем дворе герцогининого дворца. Хобби у герцогини такое – лобное место персональное иметь. Вешать уже неинтересно, а вот посмотреть, как будет гореть на сильном магическом огне вампир… Нет, определенно им тут Ленина с Троцким не хватает. Определенно. А лучше Железного Феликса, за террор вроде бы он отвечал.

Дан даже не ненавидел герцогиню. Его психика так пока еще к здешним реалиям и не адаптировалась, и поведение… нет, нравы. Нравы аристократов казались настолько дикими, настолько нереальными – вот сейчас выскочат из-за угла придурки с радостным сообщением: «А мы из программы „Розыгрыш“!»…

Ага… Розыгрыш. По голому заду – в шутку. Ирис тоже шутливо круги выписывал, зачем-то привязавшись за шею к перекладине виселицы. Гаю заголиться велели просто, чтоб посмотреть, отличаются ли его гениталии от Миртовых. И костерчик раскладывали хобби ради…

А ведь в последний раз Дан чувствовал себя совсем иначе. Ох, не зря всякое кино снимают о психологическом влиянии оружия на человека. Типа был один дяденька, милый да славный, а потом пистолет нашел случайно, и давай в супермена мутировать. Или в монстра. И в кого же превращает Дана чужой меч?

Нет. Вот только – не чужой. Чужим он был у Ириса. Стыдно признать, но у Дана было ощущение, что у катаны есть душа и она в полном резонансе с его, Дановой, душой. А может, она околдовывает? Сначала Ириса, теперь вот Дана…

– А волшебное оружие бывает? – невпопад спросил он. Я дикий пришелец, мне можно и глупостями интересоваться.

– Бывает, – ничуть не удивился Аль. – Редко, потому что безумно дорого и неуправляемо. Никто не может предвидеть, в какую реакцию вступят кровь и заклинание. Ты о своем мече?

Дан подумал и решил не врать.

– О нем.

– Это не магическое оружие. Чувствуешь его, да? Так случается. Вы просто нашли друг друга.

– А я слыхал о великих мечах древности, – встрял Руд. Эльф презрительно скривился. Хорошо, что Руд этой гримасы не видел.

– Он не похож на великий меч древности. Я их наперечет знаю. К тому же все они двуручники.

– Дык я ж и не говорю, что енто он и есть. А ты видал хоть один?

– Нет. Эльфам запрещено иметь магическое оружие.

– А сколько тебе лет?

Аль чуточку улыбнулся.

– Что такое возраст? Вампир еще мальчик, хотя годами старше тебя и знающий лекарь. Вампиры живут долго. И эльфы практически бессмертны. Мы не умираем от старости или болезней. Нас можно только убить.

– Этот пафосный монолог, – сообщил Гай, – означает, что твоему новому другу в пересчете на человеческие лет десять-двенадцать.

– Нет, вампир, я постарше тебя, – холодно отозвался эльф. – Мне двести восемнадцать.

Звучало это абстрактно и навеяло только одну мысль: живы эльфы, помнящие ту резню, и много, потому ненависть и презрение никуда не денутся еще очень долго.

– Ты считаешься юношей?

– Нет. Взрослым. Юношу никто бы не выпустил в мир людей одного. Трудно сравнивать наш возраст, Дан. Невозможно. Для эльфа я очень молод, а для тебя – нечто древнее. А сколько лет тебе, Руд?

– Дык… тридцать два.

– Фермерский сын, – фыркнул Гай, – неженатый. Ты легенду-то продумай, а то проколешься.

Эльф недоуменно оглянулся:

– Фермер? С таким мечом?

– Ладно, – как-то очень уж ласково произнес Руд без всяких «дык», – у всех свои тайны. Эти вон неизвестно от кого бегут, ты тоже неясно зачем ехал мимо деревни, от которой ближайшее эльфийское поселение в полусотне миль…

– А кого твои тайны интересуют? – с ленцой протянул Гай. – Мы тебе советы даем, чтоб ты не прокололся, а то ведь еще и нас подставишь.