– А что там у нас в уставе караульной службы про драконов написано? И про пиво?

Стражники заметно погрустнели.

– Дракона – сдать. Сами – на общественные работы. Сроком… ну, скажем, две недели. Потом – разжалование в пешие алебардисты сроком… ну, скажем на полгода. Хорошо себя проявите, верну в драконьи патрули. Нет – значит нет. Пошли вон. Свидетелей благодарю. Свободны.

Комната опустела. Дан спрятал руки за спину, потому что они неприлично тряслись. Взгляд, переведенный с кольца на Дана, был черный. То есть совсем. У начальника не было не только зрачков, но и белков. Дан икнул.

– Сторожевика, значит, оседлал? Голыми руками придушил?

– Я с испугу, – промямлил Дан.

– С испугу? Хороший у тебя испуг. Перемещенный, я смотрю. Давно?

– Девять дней.

– Нога болит?

– Болит.

– Ну так сядь. Ничего, драконьи когти чистые, на них заразы не бывает. Заживет. Зовут как?

– Дан. Дан Лазарцев.

– А, приятель Муна. Слыхал о тебе. В Гильдии хвалили. Сказали, можешь и выжить. Наказания ждешь?

Дан кивнул и сглотнул. Получилось громко.

– Боишься?

– Боюсь.

– Драконов седлать он не боится, – сообщил в пространство «участковый», – а что десяток плетей дадут – боится.

Плетей Дан как раз не боялся. Плети – это не бывает. Это «Очерки бурсы» или горьковское «Детство». Впрочем, там были розги. Не могут же живого взрослого человека плетями бить. Боялся он неизвестности.

– Я здесь чужой, – сказал он севшим голосом, – и если бы не Мун и Дана, уже сгинул бы тут.

– Почему сгинул-то? – спросил начальник, доставая из стола штоф и два стаканчика. Как Витька Олигарх. Поначалу он так извлекал водку, потом переключился исключительно на виски, которое закусывал бородинским хлебом и малосольными огурчиками. – Водку пьешь?

– Редко, – машинально ответил Дан, следя за его руками, – чуть не спился по молодости.

– Остановился? Молодец. Но по соточке можно. Так почему сгинул бы?

– А кому я здесь нужен?

– А кому ты там нужен?

– Ну знаете, – обиделся Дан, – сюда, что, только никчемушники бесхозные попадают?

– В основном, – усмехнулся собеседник. – Эквивалентный обмен. Толковый маг не попрется в другой мир, где, может, и магия не действует. Вот и валят к нам самоуверенные пустышки. Кому ты там так уж остро необходим?

Соточка, эквивалентный обмен… Какие термины, однако.

– Ну, банк без меня не рухнет, – самокритично признал Дан, – хотя я и неплохой работник. Но у меня семья есть. – Он махнул предложенный стаканчик и сунул в рот огурчик. Малосольный. Водка была хороша. Смирноффу следует пойти и застрелиться.

– Семья? Нет у тебя семьи.

– Жены нет. Но есть мама, бабушка, тетка Даша. Они без меня…

– Ну чего замолчал? Понял, что не пропадут? Погорюют, поплачут – и жить станут.

– Там мой мир! – выпалил Дан. Над непроглядно-черным глазом поднялась черная же бровь.

– И ты всерьез считаешь, что мир заметил твое исчезновение? Еще будешь? Ну тогда огурцы ешь. Дочка солила. До весны такими остаются, представляешь?

Дан опустил руку с огурцом.

– Не заметит.

– Миру на нас вообще наплевать, – согласился черноглазый. Как зараженный инопланетной дрянью персонаж «Секретных материалов».

– Почему у вас глаза… такие?

– Глаза? А, это! – Он моргнул, и глаза стали обычными. Серо-селеными. – Это магия. Мне врать бесполезно – насквозь вижу.

– Вы маг?

– Не похож? Да, дружок, я маг. Занимаюсь всякими… странностями. Рот закрой. Предварительно огурец откуси. Что ж, думаешь, сторожевых драконов каждый день голыми руками душат?

– Я его…

– Знаю, что не задушил. Какого наказания ждешь?

– Не знаю, – произнес Дан упавшим голосом. – Я почти ничего не знаю о вашем мире. Понял только, что ни на что путное не гожусь.

– А тебе и не надо. Пособие платят щедрое, ты столько не заработаешь. Живи да радуйся.

– В тридцать лет? Веселая перспектива.

– Тогда бери пример с остальных – ходи по городу и ной, рассказывай про свою разбитую жизнь, проклинай магов.

Дан не ответил. Стало невыносимо тоскливо.

– Я никогда не вернусь домой?

– Никто не знает. Все может быть. Гут маг умелый вообще-то, может, вернется. Если захочет. Так что не стану тебя обнадеживать. И перестань бояться, наказывать тебя не за что. Не предусмотрено кары за оседлывание сторожевика. Водка понравилась?

– Водка отличная, – уныло кивнул Дан. – Даже нога меньше болеть стала.