Атон не возражал, но Птах и тогда говорил ему то же самое.

Пытаясь отвлечься, Атон выглянул в окошко. Но мысли его то и дело возвращались к одному и тому же вопросу.

– Здесь, в Каире, сейчас находится моя мама,- осторожно начал он.

– Я знаю,- односложно отвечал Птах.

– И я хотел бы повидаться с ней,- продолжал Атон, задетый резким тоном египтянина. Птах молчал.

– Я хочу убедиться в том, что у нее все в порядке. Могу пообещать, что ни о чем ей рассказывать не буду.

– Я тебе верю,- серьезно произнес Птах.- Но так поступать было бы неумно. Пока она находится в отеле и не знает, что ты здесь, она вне опасности. Но ситуация может измениться, если Осирис и его ищейки обратят на нее внимание.

Это Атон понимал и сам. Но ответ египтянина сбил его с толку: беспокойство его могло быть как вполне искренней заботой, так и искусно замаскированной угрозой.

Птах, видимо, отгадал мысли мальчика, так как голос его прозвучал очень печально:

– Ты все еще не веришь мне.

– Вы сами мешаете этому,- парировал Атон.

– Я подумаю, как нам лучше действовать. Может, удастся позвонить твоим родителям, но только если ты пообещаешь мне ни о чем им не говорить.

– Даю честное слово.- Атон не кривил душой. Обмануть Птаха было невозможно.

В молчании они ехали по живописному пригороду. Водитель несколько раз пытался завязать с Птахом разговор, на что тот реагировал неохотно, так что таксист в конце концов оставил эту затею. Атон погрузился в раздумья.

По меньшей мере в одном Птах ему не солгал: пока Атон находился с ним рядом, влияние древних богов Египта не ощущалось.

– Переживу ли я это?
– вдруг спросил он.

Вопрос этот, видимо, застал Птаха врасплох. Он непонимающе уставился на Атона, но затем рассмеялся, негромко и добродушно.

– Конечно,- промолвил он.- Ведь они хотят что-то получить от тебя, но сам ты им не нужен.

– И вы считаете, что, если я им дам это, они в благодарность меня пощадят.

Улыбка сползла с лица Птаха.

– О благодарности они не имеют представления,- отвечал он.- Когда ты выполнишь то, что им нужно, они попросту забудут о твоем существовании. Ты всего-навсего человек, и слишком ничтожный, чтобы без причины уничтожать тебя.

Это не противоречило тому, о чем еще в самолете говорил Птах. Но не облегчало ситуацию. Атон попытался представить себе существо, для которого человек являлся вещью, не заслуживающей внимания до тех пор, пока она не понадобится. И только теперь он начинал понимать, что имел в виду Птах, говоря о сущности богов древности.

Он попытался поделиться этим с Птахом, но египтянин не отреагировал. Наклонившись вперед, Птах взглянул через лобовое стекло на небо. Атон, охваченный любопытством, проследил за его взглядом. В первый момент он не увидел ничего, кроме звезд, мерцающих на необычайно ясном небе. Приглядевшись, Атон заметил крошечную точечку, кружившую на небосклоне высоко над их головами.

– Что это?
– спросил он.

– Нехбет,- пробормотал Птах. Слово это звучало как ругательство, проклятие - а может, выражение беспомощного отчаяния.

– Что это такое?
– громче повторил он.

На этот раз Птах повернул наконец голову.

– Ничего.- Эта ложь звучала совершенно неубедительно. Птах явно нервничал.

– Значит, я ошибался, полагая, что нам не грозит опасность?

– Я тоже так считал,- промолвил Птах.- Но они...- Он запнулся.- Сила их растет на глазах,- продолжал египтянин. Он вдруг резко наклонился вперед и бросил водителю несколько слов по-арабски. Тот нажал на тормоза. Машина, завизжав шинами по асфальту, развернулась и покатила в обратном направлении.

Атон бросил взгляд на спидометр, но его стрелка, будто приклеенная, зависла на нуле. Однако усиливающееся завывание мотора и мелькавшие за окнами дома свидетельствовали о том, что водитель увеличил скорость. Атон обеспокоено взглянул на водителями через секунду пожалел об этом. Лицо таксиста окаменело, не выражая теперь никаких эмоций. Глаза его уставились в одну точку. Очевидно, он полностью находился под влиянием Птаха. Машина то и дело проваливалась в ямки или подскакивала на кочках, вихляясь в разные стороны, будто парусник в открытом море; однажды они едва не заехали на тротуар.