Юрий жил теперь этой мечтой. Стимулировать таинственную силу обновления тканей — вот как рисовалась ему задача его работы. Он смаковал предстоящий момент торжества, когда он изложит результаты опыта Всеволоду Александровичу и Герману Романовичу Штейну.

— Не было ли ошибки в дозе облучения? — спросит Брандт.

— Нет, облучение было сделано в моем присутствии. Расчет абсолютно точен.

Да, да, Всеволод Александрович, регенерационная способность, утраченная после облучения, восстанавливается. И не за счет случайно сохранившихся слабо пострадавших клеток, а за счет пораженных, разрушающихся клеток, в которых, по вашему мнению, извращена вся генетическая информация. И не только восстанавливается, но и не повреждается, если ее стимулировать перед тем, как подвергать действию радиации. Вот почему, как ни велика тяжесть ядерной катастрофы, люди не должны терять надежды. Будут жить миллионы пораженных людей, будут жить наши товарищи, пострадавшие от катастрофы, будет жить Зоя.

Зоя поправлялась. Кровь ее постепенно приходила в норму. Она уже вставала с постели и спускалась в холл больницы. Она вся светилась счастьем и радостью выздоровления.

И все-таки было ли состояние Зои полным выздоровлением? Эта мысль ни на минуту не покидала Юрия.

В конце марта в «Медицинской газете» Юрий прочитал статью академика Арсеньева, выдающегося специалиста по ядерной энергетике. Статья называлась «Лучевое поражение и его последствия с точки зрения физики».

Юрий пробежал статью, волнуемый каким-то мрачным предчувствием. Энергия атомного ядра... Протоны, нейтроны, нуклоны... Альфа-частицы... Высокоэнергетическое излучение... Ионизация живой материи высокоэнергетическим излучением, сопровождающим распад атомного ядра, не проходит бесследно... (Дальше, дальше!) Лучевая болезнь заключается в том, что организм реагирует на разрушение наиболее биологически активных веществ падением жизненной энергии, которое выражается в прекращении или извращении процессов воспроизведения белковых молекул... Это извращение... (Дальше, дальше!) Благодаря этому извращению... Радикалы белковых молекул... Нарушение порядка чередования аминокислотных остатков... В результате этого синтез белка приобретает злокачественный характер. (Так вот в чем дело!) Медицина должна быть готова к тому, что изменение радиационного фона в среде, окружающей человека, вызовет усиление процессов извращенного синтеза белков, другими словами, повышение уровня раковых заболеваний.

Юрий положил газету на стол. Вот теперь внесена полная ясность. Он сидел как оглушенный и вдруг почувствовал, что его охватывает чувство безнадежности.

Он долго сидел за столом, бессмысленно разглядывая последнюю газетную полосу, на которой была помещена статья Арсеньева. Тоска душила его, словно кто-то давил ему горло.

продекламировал Ярослав, интригующе поблескивая глазами через очки.

Стихи были его собственного сочинении и знаменовали собой какую-то творческую удачу, очевидно, самостоятельно задуманный и выполненный опыт.

— В чем дело? — хмуро спросил Юрий.

— Могила? — таинственно спросил Ярослав. — Да ну, говори, в чем дело.

— Коллега, — торжественно заявил Ярослав, — кажется, я пошел по вашим скорбным стопам.

Юрий приподнялся на локте и с любопытством посмотрел на Ярослава. Было воскресное апрельское утро. Накануне вечером Юрий пришел поздно, когда товарищ уже спал. Новость, волнующая Ярослава, очевидно, относилась ко вчерашнему дню.

— Воображаю, — недоверчиво протянул Юрий.

— Нет, то, что случилось, превосходит всякое воображение. Ты знаешь, я начинаю думать, что до сих пор недооценивал свой исследовательский гений.

— Что же случилось?

Ярослав откинул одеяло и сел на кровати.

— Кажется, — он понизил голос и даже оглянулся по сторонам, точно боясь, что его кто-то услышит, — я напал на след величайшего открытия. Именно величайшего открытия, — повторил он, заметив мелькнувшую на губах Юрия улыбку.

— Ну, я слушаю!

— Месяц назад я прочитал статью Панфилова в «Известиях Академии наук» «Новые данные об ультрамикроструктуре клетки и проблема происхождения организмов». Ну, это, собственно, изложение его доклада в Обществе испытателей природы, когда прения были прерваны известием о взрыве в Колорадо. Помнишь?

Юрий вспомнил, что видел эту статью. Очевидно, она была сдана в печать задолго до выступления Панфилова с докладом, так как появилась в февральском номере журнала. В памяти Юрия сейчас же вспыхнуло пережитое им тогда впечатление. Происхождение организмов? До того ли сейчас, когда мир рушится?

— Видел, — сказал он уклончиво.

— А заметил ты последний раздел? Панфилов очень бегло на нем остановился в своем докладе. А в статье этот раздел занимает большое место. Называется «К вопросу о целостности организма».

— О целостности организма?

— Да, вопрос о том, почему организм, составленный из отдельных структурных частей, ведет себя как целое, как единый индивидуум. Панфилов говорит, что организм беспрерывно борется за свою целостность, и прежде всего за свою химическую целостность, за единство белка, из которого возникают элементарные части клепки — рибосомы, строящие клетку, и сами клетки, из которых строится организм. Понимаешь? Организм поддерживает химическое единство своих белков.

— Каким же образом?

— С помощью защитных и восстановительных сил. Как только та или иная рибосома под влиянием каких-нибудь факторов, например проникающего излучения, начинает фальшивить и строить чуждый организму белок, он реагирует на нее как на посторонний микроорганизм и уничтожает ее так же, как, например, привитый против оспы организм уничтожает проникающие в него тельца вируса оспы. Понимаешь?

— Понимаю, только, признаться, не улавливаю того, что ты из данной концепции извлек.