Но вместе с тем все более и более правдоподобно.

Я не стал спрашивать, откуда Не Меченый знает про гигантскую плоть и про то, что я люблю порассуждать про глубоковакуумный боеприпас. И так ясно. Если он до сих пор осознает себя в двух мирах одновременно, значит, он знает все, что знал Меченый, а тот наверняка неоднократно следил за мной ледяным взглядом Хозяина Зоны, пока я был внутри Периметра. Вот только не стыкуется у тебя что-то, папаша. Меченый круглые сутки проводил в информационном пространстве ноосферы, и наверняка проблема того, каким образом Монолит размножил реальности, интересовала его не в последнюю очередь. И ты хочешь меня уверить, что получил об этом довольно важном обстоятельстве лишь обрывочные сведения от Нестандарта?! Не знаю, для чего ты темнишь, но взять это на заметку не помешает — что ты, папаша, для чего-то темнишь.

— Послушай-ка… — Я пощелкал пальцами, пытаясь сообразить, как к нему обратиться. «Не Меченый» — было в этом прозвище что-то глубоко дурацкое, как физиономия того страуса. — А как мне тебя, кстати, называть, а?

— «Меченый» тебя не устраивает? — равнодушно поинтересовался он.

— Меченого Динка вчера замочила в бункере неподалеку от Четвертого энергоблока, — пояснил я. — То есть ты — Меченый и он — Меченый? Какая-то нехорошая путаница получается. Рука сама тянется к «калашу».

— Тогда называй меня Стрелком, — милостиво разрешил Динкин папаша. — Когда-то меня звали еще и так.

— Так ты, выходит, действительно охотился сам на себя? — заинтересовался Муха, блеснув очками в свете фальшфейера. Легенда про грандиозную эпопею поисков Меченым загадочного Стрелка была хорошо известна в баре «Шти».

— Пришлось, — пожал плечами Стрелок.

— И кто же тебя подписал на это дело?

— Не знаю. До сих пор не знаю. Но сдается мне, я сам.

— Как это? — удивился Муха.

— Видимо, когда я понял, что неизбежно потеряю память на Радаре, я успел набрать на своем ПДА: «Убить Стрелка!» Похоже, я осознавал, что это единственный шанс заинтересовать самого себя после амнезии. Если бы я набрал: «Эй, парень, очнись, ты Эдик Байчурин по кличке Стрелок, у тебя жена Ольга и дочь Дина, и живешь ты по такому-то адресу», — то, придя в себя, я просто не обратил бы внимания на этот бред. Я просто не понял бы, что послание предназначено мне, и решил бы, что этот ПДА принадлежит кому-то другому. Но лаконичный приказ «Убить Стрелка!» без каких-либо пояснений — это загадочно и будоражит воображение. Я не смог бы просто отмахнуться от такого. Наверняка я тогда не сомневался, что эта жгучая тайна заставит меня шевелиться и искать таинственного Стрелка. Только так я получал шанс снова обрести себя после потери памяти.

— Да ты психолог, папаша! — оценил Патогеныч.

— Есть маленько.

— Ладно, Стрелок, — снова влез я, возвращая беседу в прежнее русло. — Ты рассказал нам занятную историю. Но я отчего-то не вижу в этой защитной сфере еще шести Хемулей.

— В смысле? — не понял папаша.

— Ну, как же. По-твоему выходит, что если я приторможу, то через полсекунды в меня врежется тот Хемуль, который позади. Если совершу рывок, догоню того, который впереди. Полсекунды — слишком маленький срок, за это время они не могут уйти далеко. Почему же я их не вижу?

— Ты не можешь встретиться сам с собой из других миров, — начал терпеливо пояснять Стрелок. — Ты не можешь ускориться сам и ускорить весь мир вокруг себя на те полсекунды, которые отделяют тебя от Хемуля, который впереди. Не можешь замедлиться, чтобы тебя догнал тот Хемуль, который сзади. Вы все движетесь одновременно вместе со своими мирами, и между вами всегда лежит граница в полсекунды, которую вам не преодолеть. Ну, как бы тебе объяснить… — Он закатил глаза к темному потолку, по которому плясали зеленоватые отблески. — Представь, что ты бежишь по лестнице в многоэтажном доме. Двумя пролетами ниже тебя с той же скоростью бежит другой человек, двумя пролетами выше — третий. Ты поднажал — остальные тоже ускорились, ты перешел на шаг — остальные синхронно тоже сбавили ход. Вы не способны встретиться, не способны увидеть друг друга. Вы даже не подозреваете о существовании друг друга, понимаешь? Но тем не менее вы движетесь по одной и той же территории с разницей в полсекунды, замедляясь и ускоряясь одновременно. Именно эта разница и критична, а остальные декорации не меняются. Между вами нет физической границы, однако преодолеть границу временную вы все равно не в силах.

— Выходит, если тот, кто бежит впереди, наступит, например, в пыль, я смогу увидеть его след? — сумрачно осведомился я.

— Нет, — покачал головой Стрелок. — Не сможешь. Впрочем, ты прав, метафора действительно хромает. Наверное, более правильной будет такая. Вы втроем бежите с разницей в полсекунды не по лестнице, а по трем параллельно движущимся эскалаторам. Понимаешь? То есть каждый из вас рано или поздно окажется в одной и той же точке пространства, увидит один и тот же рекламный щит на стене, ту же самую трещину на потолке, тот же мерцающий плафон на балюстраде. Только другие участники забега, когда ты попадешь в эту точку, либо уже миновали ее, либо еще до нее не добрались. Ты можешь оставить на ступенях отпечаток подошвы, сделать на поручне зарубку ножом, просто плюнуть, наконец, но никто не обнаружит следов твоего пребывания. Потому что они бегут по собственным мирам-лестницам, которые движутся одновременно с твоим чуть впереди или чуть позади — даже несмотря на то, что вы вроде бы минуете одни и те же места.

— И все-таки у нас есть шанс встретиться, — упрямо возразил я. — Если я сумею перемахнуть через барьер, разделяющий эскалаторы.

— В яблочко, — удовлетворенно отозвался Стрелок. — Похоже, суть ты уловил. Именно этот трюк я сегодня и проделал при помощи оборудования Нестандарта.

Ни черта я на самом деле не уловил, но картинка все же вышла довольно наглядная. И я уже понемногу начинал верить в тот бред, который нес мой собеседник. Уж больно складно все у него выходило.