— Милый, у нас все равно ничего не получится…..сегодня, — вовремя добавила она.

Дамьен замер на месте.

— Это почему же?

— И завтра не получится… И послезавтра… — ответила она, прижимаясь к его рту и оставляя влажные поцелуи на его губах. — А еще, возможно, и после послезавтра…..пока кровотечение не закончится…

Он отстранился и заглянул ей в лицо. Он улыбался. Искренне так, будто ребенок.

— Тайрин…

— Да.

— Я так долго ждал этого…

— И я, — засмеялась она.

— Милая моя, почему же ты сразу не сказала?

— Потому что хотела оттянуть сей счастливый момент.

— Котенок… — тихо позвал он.

— Да.

— А ты знаешь, что во время менструации занятия любовью не противопоказаны? — спросил Дамьен и снова прижал ее к стене, подтягивая за бедра под подолом белого платья к себе.

Это был момент, когда слово предоставлялось Принцессе 'Сообщества'. Лой вышла на сцену с микрофоном в руке и улыбнулась всем присутствующим. Она подготовилась. Долго репетировала свою речь перед зеркалом дома. Естественно, что Райлих только и делал, что подтрунивал над ней.

Лой поднесла микрофон ко рту и…..невольно простонала, схватившись рукой за живот. Глаза ее расширилась, и она отвернулась от толпы свидетелей ее очередного прокола.

— Лой, — подскочил с места Принц и кинулся к жене.

Зал охнул и умолк.

Тайрин с Дамьеном поднялись следом, и подошли к ним.

— Простите, — снова застонала Лой, сгибаясь пополам. — Не могу больше терпеть!

— Лой, милая! Давно началось?! — спрашивал ее муж, старательно массируя ее спину.

— Часа два, как… — пискнула она и выдохнула, разогнувшись. — Все. Идите, — махнула рукой она. — Мне еще речь нужно озвучить.

Три пары глаз и триста пар глаз за этими глазами уставились на Лой.

— Что? — не поняла Принцесса.

— Пошли, — ответил Райлих и, подняв жену на руки, понес к выходу.

Шоу продолжалось ровно шесть часов. Райлих, которого пытались успокоить все, включая Майкла, который сидел в коридоре на стуле рядом с Фийери и провожал глазами сына, расхаживающего взад и вперед.

— Райлих, я тебя убью! — доносилось из палаты. — Ты больше никогда не прикоснешься ко мне! О-о-о-о! Мама, как же больно!

Райлих на мгновение притормозил.

— Это я во всем виноват, — произнес он и присел возле Фийери.

— Естественно! — хмыкнул отец. — Любишь кататься — люби и саночки возить!

— Это из-за меня сегодня началось. Врач предупреждал, что воздерживаться нужно недели четыре до срока родов.

В этот момент рассмеялись и Фийери и Майкл. Потом, посмотрев друг на друга, они оборвали смех и приняли самый, что ни на есть, серьезный вид.

— Райлих! — послышалось из палаты.

Это не был крик, скорее писк загнанного в угол зверька.

Принц снова поднялся на ноги и попытался прорваться к месту 'боевых действий', но Тайрин вовремя заметила диверсанта и выставила его вон. Дамьен помог, загородив своим торсом лицо сестры от глаз ее супруга.

— Долго еще? — спросил Принц.

— Не мешай. Как только, так сразу услышишь.

Райлих вернулся в коридор и продолжил маячить перед глазами своих отцов. Теперь Лой не просто стонала, она ревела, так глухо, так надрывно, что ему хотелось заткнуть свои уши и отрезать себе свое достоинство.

И, вдруг, тишина. Он замер на месте. И крик! Нет, ор! Настоящий!

— Мальчик! — закричала Тайрин так громко, будто все ожидали появления девочки.

Райлих влетел в палату и посмотрел сначала на Лой, а затем и на ребенка, которого врач осматривал в стороне. Он бросился к Лой, мокрой и соленой от пота, с глазами, ставшими красными от кровоизлияний, и приник к ней.

— Девочка моя, милая, спасибо! Солнышко мое, я люблю тебя! Люблю тебя!

— Ох, дорого ты мне за это заплатишь, — прошептала ослабевшая Лой.

— Дорого, — согласился Райлих и посмотрел на сына, которого положили на обнаженную грудь жены. Кроха тут же начала открывать свой рот в поисках соска и Лой прижала ребенка к себе.

— Посмотри! — воскликнула она. — Наш сын!

— Да, наш сын, — ответил Райлих и приник к ее губам.

Его глаза отчего-то стали влажными, и какие-то соленые капли оросили щеки. Мать была права, когда говорила, что дети — это самое лучшее, что может случиться с нами в жизни. Как же хорошо, что он еще тогда это понял.