Элвин слегка обнял Кристин, и она задрожала, испытав прилив панического страха.

— Пошли домой, — прошептала она и с чисто женской непоследовательностью, подчиняясь зазывной музыке, прильнула к Элвину.

Он без промедления прижал ее к груди и коснулся щекой волос.

— Уже поздно.

Кристин почувствовала, что их сердца бьются в унисон. Они танцевали, слившись в единое целое, забыв об окружающих и о времени. Во всяком случае, Кристин показалось, что музыка смолкла слишком быстро, — она не успела в полной мере насладиться близостью Элвина. Он, видимо, чувствовал то же самое, потому что спросил:

— Еще танец?

— Я... — Кристин облизала пересохшие губы.

— Уходим, — резко бросил Элвин.

До дома Кристин они доехали без происшествий, хотя Элвин гнал как на пожар. Держась за руки, они подошли к двери. На пороге Элвин развернул Кристин лицом к себе. Глаза его блестели.

— Никакого лицедейства, — пробормотал Элвин, склоняясь над ней.

И замолчал, найдя ее губы.

Едва только ощутив вкус губ Кристин, Элвин тут же очутился в другом измерении. В нем существовали только влажный рот Кристин, ее опьяняющий запах, ее прерывистое дыхание.

Он не нуждался в воздухе. Он дышат Кристин. Кончиком языка Элвин слегка раздвинул ее губы, и, когда она неумело, но с готовностью включилась в игру, его опалило сладким жаром. Воздуха! Все же ему надо было перевести дыхание.

Оторвавшись от Кристин, Элвин судорожно втянул в себя кислород. — Кристин.

Одним этим словом он выразил все, что сейчас чувствовал. Перед глазами все плыло и кружилось. Кристин была для него средоточием вселенной. Никогда еще Элвин Так не нуждался ни в одной женщине.

Он целовал ее ресницы, брови, а когда легонько сжал зубами мочку уха, Кристин вздрогнула. Элвин перевел дыхание и снова вобрал в легкие воздух, напоенный ее ароматом.

Кристин, словно поощряя его к дальнейшим действиям, погладила его по голове, и Элвин снова нежно припал к ее губам, одновременно легко касаясь стонущей от напряжения плотью ее жаркого тела.

— Малыш, это что, сон? — Никогда еще он не испытывал такого блаженства. Его ладони легли на бедра Кристин, и он притянул ее к себе.

— Не буди меня, — прошептала Кристин. Однако Элвин осмелился ослушаться.

Скользнув ладонями под топик, он расстегнул застежку бюстгальтера и с восторгом принял в чаши ладоней нежные груди. Кристин прерывисто дышала, ее груди в такт дыханию подрагивали в руках Элвина, и напрягшиеся соски упирались в его ладони.

Кристин подалась вперед бедрами, давая понять, что ждет его. Внутрь. Войдем внутрь. Эти слова пронеслись в голове Элвина, но он не мог себя заставить произнести их. Какая-то часть его существа хотела лишь стоять, застыв на месте. Мир, в котором сейчас существовали только они вдвоем, полыхал таким пламенем, что Элвин боялся — стоит им пошевелиться, и оно, вырвавшись на волю, опалит все вокруг.

Кристин сейчас была так желанна, так чувственна — увлажнившиеся губы, зовущий взгляд...

— Зайдем внутрь, — хрипло предложил он. Похоже, Кристин не услышала.

— Как хорошо, — медленно произнесла она. — Ты когда-нибудь чувствовал что-то подобное?

Вдоль спины прошел холодок, и Элвин насторожился.

— Нет. — Как ни странно, он не хотел подбирать слова и ответил совершенно искренне, удивив самого себя. Удивив и испугав. Элвин заставил себя улыбнуться. — То есть я в таком состоянии... — И он нежно поцеловал ее.

Кристин сдвинула брови.

— Я не об этом. Я хочу сказать, у тебя когда-нибудь так было... чтобы поцелуй переносил тебя... в какой-то другой мир?

Элвина словно окатили холодной водой. Слишком близко. То, что Кристин сказала, было слишком близко к тому, что он чувствовал. Столь тесная связь с другим человеком таила в себе опасность. Он становился слишком уязвимым, ему можно легко причинить боль.

Решив увернуться от этой опасности, Элвин снова улыбнулся.

— Где-то в другом мире? На Острове Наслаждений? В точке, Откуда Нет Возврата? — Он хмыкнул. — Мне доводилось там бывать.

Кристин вздрогнула, словно очнувшись от сна.

— Да, тебе это знакомо. — И отодвинулась.

Элвин тут же отвел руки от ее тела. Вздохнув, он понял, что в дом они так и не войдут. Они вообще никуда не пойдут — и в буквальном, и в переносном смысле слова. Теперь Элвина переполняла смесь облегчения и разочарования.

— Наверное, я пойду.

— Все вы так. — Трудно было поверить, что эти нацелованные вспухшие губы способны сжаться в такую тонкую линию.

— Утром я уезжаю, в среду вернусь, чтобы успеть к обеду.