— Может, мне еще и голову побрить?

— Побреешь, если скажу, будешь на задних лапках прыгать, если я скажу, — ответил Владимир, и взгляд его заледенел, добродушная улыбка исчезла с лица, как будто ее и не было никогда.

Окошечко захлопнулось, Алла начала раскачиваться с большей амплитудой, что тоже очень нервировало Надю, а Мила заголосила:

— Что ты наделала? Одумайся! Скорее надевай рубаху, может быть, он еще передумает… Зачем ты злишь его?

— Да что с тобой? Что ты так пресмыкаешься перед этим недочеловеком! — в ответ заявила Надежда.

Металлическая дверь со скрипом отворилась. Девушки забились в углы, а большая фигура Владимира надвинулась на Надю.

— Ничтожество! Маньяк! Урод! — прокричала она.

— Поначалу все такие разговорчивые, — миролюбиво проговорил он, — и вовсе я не маньяк, я еще Нобелевскую премию получу. И вы бы гордились мной.

— Убийца! — воскликнула Надя.

— Да, вы умираете у меня, — грустно вздохнул Владимир, — но поверьте, ради благих целей. Все гениальное имеет право на жертвы. Пусть погибнут единицы, зато миллионы будут спасены. Да, ладно, я отвлекся. Значит, подчиняться не желаешь?

— Никогда!

— Ну что ж. — Владимир приблизился к Наде и схватил за волосы.

«Будет бить или пытать», — промелькнула мысль у Надежды, и она начала отчаянно сопротивляться. Все, на что она была способна, она сделала. Она кричала, визжала, пыталась достать его рукой или ногой и даже укусить. Надежда не ожидала, что Владимир окажется настолько физически сильным, а может быть, просто очень умелым в обращении со своими жертвами. Все ее старания со стороны выглядели хаотичными подергиваниями куклы на веревочках в руках неопытного кукловода или эпилептическим припадком.

— Вот курва! — выругался Владимир, когда Надежде все-таки удалось расцарапать ему левую щеку.

В ту же секунду ее плечо пронзила острая боль. Ей стало понятно, почему Владимир удерживал ее лишь одной рукой: во второй руке он все это время прятал шприц. И вот теперь, нарушая все правила антисептики и введения медикаментозного препарата, он резко вколол иглу и быстрым нажатием на поршень ввел ей что-то. Надя запаниковала и бросилась бежать от него, но навстречу ей мчались голодные волки. Морды были оскалены, с красных языков капала слюна. Надежда в ужасе метнулась от них и полезла вверх по какой-то бесконечно высокой лестнице, которая вдруг стала превращаться в скопище змей. Змеи были разные: большие и маленькие, черные и пестрые. Они противно свертывались в клубки и очень больно кусали Надю со всех сторон. Внезапно эта лестница рухнула, и Надежда полетела вниз со страшным криком в бушующее пламя. Кожа вспухала ожоговыми пузырями и лопалась… Сердце останавливалось от боли, разум отказывался воспринимать весь этот кошмар. Наконец Надя заметила ведро с прохладной чистой водой. Она подбежала к нему и с нескрываемым наслаждением опустила туда обожженные, распухшие руки. Но, о ужас! Вода просто кишела пиявками, которые тут же присосались к ее руками. Надежда кричала и звала на помощь, пока у нее от высокой температуры не лопнули глазные яблоки, забрызгав все лицо чем-то липким и противным. Она, слепая и поджаренная заживо, погрузилась в полную темноту… Но вот забрезжил какой-то свет. Сначала он был рассеянным и еле различимым, а затем вдруг стал ярким. Тут перед глазами Надежды предстал Григорий Степанович с кипой документов в руках, в криво застегнутом пиджаке, со своей фирменной ухмылочкой.

— Не кричите, Ситцева. Все преступники пойманы и обезврежены. Что? У вас нет кожи и глаз? Простите, но это ваши проблемы.

Следователь исчез, а Надя открыла глаза. Ей казалось, что она умерла, но физические ощущения говорили об обратном. Сердце бешено колотилось. Голова страшно болела, а все мышцы были словно скручены в жгуты и подергивались. Надя ощущала жар во всем теле и невыносимую жажду. Перед глазами возникло ненавистное лицо Владимира.

— Оклемалась, выскочка? Я уж подумал, что убил тебя, а это именно сейчас было бы некстати. Получилась передозировка, ты-то маленькая и худая, а доза галлюциногена рассчитана на женщину более крупную, такую, как Камилла. Так ведь, Милочка? Ой, как смотрит, не нравится ей это… А у тебя, рыжая колючка, оказывается, много страхов. Больше, чем можно было предположить. Ты поразмышляй над этим на досуге, а то можно стать такой, как наша уже никчемная Аллочка. Когда-то ее слабенький мозг не выдержал галлюциногена, и, что называется, результат налицо. Говоря русским языком, можно сойти с ума, так что не перечь мне, детка.

И лицо Владимира исчезло. Надежда осталась лежать без сил. Она была раздавлена и уничтожена. Сознание полностью вернулось в ее больную голову.

«Так это были всего лишь галлюцинации… Слава богу! Какой же я пережила ужас… Действительно, думала, что умерла. Вот сволочь!»

Надя подняла голову и встретилась взглядом с каким-то безжизненным лицом Милы.

— Ну что? Вышла из ада? Оклемалась! Хотела бы оказаться там еще раз? Я тебя предупреждала, чтобы ты слушалась хозяина!

Малейшее движение причиняло Наде боль.

— Как же было все реально и страшно… Он и над вами так же издевался?

— За малейшее непослушание, — подтвердила Мила, — и я больше там не хочу оказаться.

— Это понятно, — вздохнула Надя и прислонилась лбом к прохладной стене, — что же это за дрянь такая? Я не хочу становиться такой, как Алла, но и называть его хозяином не буду никогда.

Отворилось окошечко, и Владимир кинул внутрь три полиэтиленовых мешочка.

— Кушайте, мои мышки. Мила, научи нашу новенькую есть аккуратно и складывать весь мусор обратно в пакет. Я не потерплю тараканов и антисанитарию.

«Гигиенист хренов», — подумала Надя.

Окошечко захлопнулось. Мила, судорожно развязав пакет, набросилась на еду.

— Ешь давай. Теперь не скоро дадут.

— А сколько я была в забытьи? — спросила Надежда.

— В аду, хочешь сказать? Не знаю… Я здесь потеряла всякий счет времени.

Она вытащила из пакета бутерброд с ветчиной, два вареных яичка, яблочко, маленькую бутылку с минеральной водой и конфетку. Именно эта шоколадная конфетка поразила Надю до глубины души. Такого цинизма и пошлости она еще не встречала.