– Я общался с Джерри Винсмартом о шимми, - сказал Рау Риано, - и о реакции в мире.

– Реакция красивая, - Чинкл улыбнулся, - Особенно, в ЮНЕСКО, в этом свинарнике.

– Да, - подтвердил тахуна, - но, давай вернемся к Японии, и я выскажу свою мысль по поводу истории. Как ты сказал, в примитивных оффи-системах, в рабочих насекомых превращаются только рабы и крепостные работники, а внутри доминирующего клана, люди, в основном, сохраняют нормальные психические свойства высших обезьян. Но, особенность Японии в том, что инсектизация охватила весь социум.

Кватро Чинкл пошевелил пальцами в воздухе, как будто ощупывал новое слово.

– Инсектизация… Хм…

– Да, - тахуна Рау кивнул, - я назвал это так. Надо было как-то назвать. Так вот, из-за специфики японских условий, там оказалось инсектизировано почти все население, а впоследствии, когда наступила эпоха технологического прогресса, от инсектизации освободились, в основном, продуцирующие слои населения, но не истеблишмент.

– Это логично, - согласился Чинкл, - Оффи-истеблишмент наиболее консервативен.

– И что с этим можно сделать, как ты думаешь? – спросил Рау Риано.

– Рау, а надо ли в это лезть? Постиндастриал сам собой это перемелет. Манчжурская Война ускорила процесс. Еще лет 20, и allez. Практически полная дезинсекция.

Тахуна снова пыхнул сигарой и покачал головой.

– Ты, Кватро, сейчас говоришь о сообществе человеческих организмов в Японии. А я говорю о двух конкретных молодых организмах тут, на Тероа. Если перефразировать великого Экзюпери: мы в ответе за тех, кого приручил Фуопалеле Татокиа.

– Классно, блин, - буркнул Чинкл, - Фуо их приручил, и улетел на своей стрекозе, как ariki-roa Мауна Оро на белом ките. А мы, значит, будем с этим разгребываться.

– Мауна Оро не летал на Белом Ките Uouoroaoua, - авторитетно сообщил тахуна.

– Вот как? Но, я, вообще-то, не об этом, а о том, что Фуо не должен был так делать.

– У Фуопалеле Тотакиа такая mana, - спокойно ответил Рау, - жизнь устроена таким образом, что одни порождают ситуацию, а другие с этим разгребываются, но, если у каждого хватило ума и силы воли, то из этого получается что-нибудь хорошее…

Тахуна, видимо намекая на некоторое сходство ситуаций, чуть заметно указал глазами туда, где на мелководье Ралито возился со своим младшим братиком.

– Знаешь, Рау, - проворчал математик, - Это гвоздь не от той стенки. Если бы Фуо подбросил кого-то из своих младших детей, внуков, внучатых племянников, или даже вообще каких-то мелких канаков, по фиг, откуда, то вопросов бы не было. Но он же спихнул нам два организма, которые по 20 лет воспитывались в каком-то долбанном самурайском инкубаторе, после которого можно играть в хентай-мультике.

– Гэнки и Хотару никчемные, неприятные люди? – спросил тахуна.

– Нет, они отличные толковые ребята, но… - Чинкл резко оборвал фразу.

– …Но другие. Ты ведь это хотел сказать?

– Но не сказал же.

– Ты не сказал. Но ты очень громко подумал. А теперь ответь: велика ли цена нашему жизненному опыту, если у нас возникают такие примитивные проблемы с отличными толковыми ребятами, которые просто не похожи на нас?

Кватро Чинкл повертел головой, выражая существенное сомнение.

– Рау! Здесь все сложнее! Это не папуасы из джунглей, не банту из болот Конго…

– …И даже не польские католики? – негромко перебил тахуна.

– Joder! – буркнул математик, - я как чувствовал, что ты это ввернешь!

– Конечно, ты чувствовал. Твоя vahine непохожа на нас, но ты решаешь эту проблему. Спокойно, последовательно решаешь, применяя свои знания и свой опыт.

– Согласись, Рау, это совсем другой случай.

– Был бы совсем другой, - ответил тахуна, - ты бы не почувствовал, что я это вверну.

– Ладно!
– Чинкл ударил кулаком по своей раскрытой ладони, - Допустим, Рау, что ты зацепил меня на блесну. Что дальше? Что конкретно ты предлагаешь делать?

– У меня есть мысли, но я их изложу позже. Сюда бежит Тиви. Что-то произошло.

– Хэй-хэй! Kane-kane! – крикнула девчонка-утафоа, - Про что вы тут спорите?!

– Про тех бонобо, что на атолле Фетиамити, - не моргнув глазом, соврал Рау.

– А! Это интересно! А нам расскажете?

– Обязательно. Но только после обеда, за чаем, если нам кто-нибудь напомнит.