«Черт! Какой подонок мог застрелить человека в подъезде собственного дома?! Молодой мужчина, талантливый врач, ни в чем не замешан и не замечен…»

— Венсан Витальевич! — ворвалась к нему дежурная медсестра Инга, оставшаяся на ночное дежурство.

На часах было десять вечера, и Ольга, естественно, уже тихо ушла, не заходя в кабинет к шефу, чтобы не отвлекать его, как он просил.

— Как хорошо, что вы здесь! Я не знаю, что мне делать! Я-то не врач, а никого не могу найти на месте. Хорошо, что вы допоздна задерживаетесь на работе.

Венсан оторвал взгляд от ведомости.

— Инга, что случилось?

— Там в холле девушка… вся в крови… она сама на машине доехала до нас… помогите, что делать?!

Венсан одним прыжком пересек кабинет, рванул дверь и семимильными шагами поспешил к холлу. Там на кожаном диване полулежала молодая женщина лет тридцати, но выглядевшая моложе. Просто он наметанным взглядом тут же видел возрастные признаки. Внешность женщины сразу поразила его своей неординарностью и не изюминкой, а килограммом изюма. Чуть выше среднего роста девушка оказалась необычайно худа, он сказал бы — прозрачна. У нее была белая чистая кожа, высокий лоб, резко очерченный, красивый рот с несколько опущенными вниз уголками, легкие, еле заметные морщинки у глаз выдавали то, что она любила смеяться. Девушка прямо посмотрела в лицо Венсана большими, вполлица, темно-карими глазами, и он ощутил себя пловцом, которого уносит водопад с высокой скалы. Длинные черные шелковистые волосы девушки пребывали в легком беспорядке, разметавшись по красному вельвету короткого приталенного пиджака, один лацкан которого весь был унизан блестящими брошками и цепочками. Короткая юбка из такого же материала задралась, черные тонкие колготки на ногах были все изодраны, в дырках и стрелках, идущих в разных направлениях. Модные туфли из кожи леопардовой расцветки измазаны грязью. То, что девушка была вся в крови, Инга сильно преувеличила, но висок и внутренняя поверхность бедра у нее действительно были в крови.

— Что с вами случилось? — сглотнул ком в горле Венсан, освободившись от странного ощущения, которое произвела на него эта женщина.

— Сексуальное домогательство, — спокойно сказала она приятным, несколько низким по тембру для женщины голосом, — прошу вас, мне нужна консультация гинеколога и, если это возможно, укол от незапланированных сексуальных связей.

— Да, да… конечно. Пойдемте, я проведу вас в гинекологию, — подал ей руку Венсан, предварительно уточнив, может ли она идти.

— Я сама, — поднялась она, опираясь о его плечо.

Ладонь девушки слегка коснулась руки Венсана и обожгла его приятной прохладой. Странно, но он поймал себя на мысли, что обычно ему не нравились женщины с холодными руками и ногами. Это говорило об их сосудистых, а следовательно, и нервных нарушениях, истеричности, плаксивости. Но в данный момент у него возникло острое желание согреть и защитить ее — настолько она показалась ему хрупкой и нежной. Он провел ее в лифт, они поднялись на четвертый этаж. От этой девушки исходил какой-то дурманящий, просто опьяняющий аромат сладких духов. Она ехала, молчаливо смотря ему в широкую грудь, только длинные ресницы чуть подрагивали. Венсан отметил минимум косметики у нее на лице, пожалуй, она использовала легкий, полупрозрачный тон пудры, красную помаду, черную классическую тушь для ресниц, которые наверняка были и так черными, а девушка пыталась придать им всего лишь форму и выразительность взгляду. На некоторых женщинах помада красного цвета смотрелась, как на уличных проститутках, вызывающе, вульгарно и сильно старила лицо, на этой девушке она выглядела так, будто та родилась с ней. В ее облике было что-то потустороннее, загадочное, и Венсан начал нервничать, понимая, что звук у него в ушах не шум лифтового мотора, а стук его собственного сердца. Его поражало, как эта девушка держалась — с достоинством и смелостью. Она не билась в истерике, не плакала в три ручья, не кричала, что все мужики — сволочи, не пыталась жаловаться на злодейку-судьбу и искать виноватого.

— Извините, как вас зовут? — спросил Венсан, когда лифт остановился.

— Фрида, — ответила девушка, и он почему-то не удивился, у этой незнакомки должно быть и имя особенное, необычное. Девушка слабо улыбнулась и пояснила: — Моя мама в молодости была большой оригиналкой. Я привыкла к своему имени, оно меня устраивает, а вас?

— Вполне, — улыбнулся Венсан и представился: — Венсан Витальевич.

— Очень приятно, в такой трудный момент жизни встретить понимающего человека, — сказала Фрида, словно песню пропела.

Венсан ввел ее в смотровую комнату, столкнувшись в дверях с медсестрой, которая скороговоркой пролепетала:

— Нам уже позвонили снизу, располагайтесь здесь, Дмитрий Дмитриевич сейчас придет.

Фрида присела на край кушетки, слегка поморщившись.

— Больно? — участливо спросил Венсан.

— Ничего…

— Фрида, скажите, где это случилось? Вызовем милицию, сделаем вам освидетельствование изнасилования.

— Знаете, Венсан Витальевич, я пришла для того, чтобы меня осмотрели, провели профилактику от нежелательной беременности и обработку от грязи и микробов… — Фрида передернула плечами. — Я не хочу вмешивать в это дело милицию, не хочу повторять все, что со мной случилось, снова и снова следователю и в суде. Я знаю, что, возможно, совершаю самую распространенную ошибку женщин, подвергшихся сексуальному насилию, но это мое право.

— Да, конечно, я настаивать не буду, — согласился Венсан, — может быть, вам дать телефон кризисного центра?

— Спасибо, я справлюсь сама. — Уголки губ Фриды дрогнули, и она откинула тяжелые, прямые волосы назад, тонкие, золотые браслеты звякнули на худом запястье.

В процедурную комнату вошел вызванный гинеколог клиники Дмитрий Дмитриевич.

— Добрый вечер, Венсан Витальевич. Мадам, — отвесил он легкий поклон Фриде и повернулся к директору клиники, — вы не могли бы оставить нас одних?

— Да, конечно! Извините!

Директор вернулся к себе в кабинет, но мысли о Фриде не покидали его, словно ее взгляд проникал сквозь стены и пронзал его. Будто в подтверждение его мыслей к нему примерно через полчаса заглянул Дмитрий Дмитриевич.

— Вы еще здесь, Венсан Витальевич?

— Заходите! Хорошо, что зашли! Меня поразила эта девушка, что с ней?

— Такая девушка может поразить, — усмехнулся Дмитрий Дмитриевич, — с ней будет все хорошо, большего сказать не могу, знаете ли — врачебная этика.