— Я так люблю тебя, — припала к нему Галя, — все будет хорошо! Я нравлюсь твоей маме и сестре, что немаловажно!

— Ну, хорошо, хорошо…

Галина понеслась дальше получать поздравления от жриц искусства, а Венсан грустно стоял в стороне.

«Вот и пришел конец моей холостяцкой жизни. А Галя молодец! Взяла, как говорят, быка за рога… Может быть, со мной только так и надо? — думал он с тоской в глазах. — Видела бы меня сейчас Жюли, как бы она позлорадствовала и порадовалась».

Художники и прочие люди искусства стали собираться в небольшие группы, все горячее и горячее обсуждать работы того или иного автора. К Венсану, как всегда на таких вечерах, подошли три женщины и, глупо хихикая, рассказали о своих проблемах. Растяжки на коже после родов, избыток жира на бедрах и варикозное расширение вен — вот неполный список волновавших их проблем. Одна дама даже пыталась оголить живот, но подруга ее осадила.

— Ты что? Он — мужчина!

— Ну и что? Он не мужчина, он — врач! А докторов я не стесняюсь! — Дама раскраснелась, ей сейчас было море по колено. Венсан знал, что на такие интимные откровения женщин тянет после не одной рюмки, поэтому успокоил их и всем раздал свои визитки.

— Вы правы, я прежде всего врач, но все же здесь мы оголяться не будем, дабы не смущать гостей. Приходите лично ко мне на прием в любое удобное для вас время, и я попробую решить все ваши проблемы.

— Венсан — вы прелесть! Галине очень повезло! Если бы ее не было, я сама бы приударила за вами, — сказала одна из дам, закладывая его визитку куда-то в недра своего необъятного размера бюстгальтера и криво улыбаясь.

Венсан уже порядком устал от череды лиц, мелькавших красок, ничего не значащих, пустых разговоров, поэтому очень обрадовался, когда услышал Серафиму, вещающую в микрофон:

— Дорогие гости! А сейчас мы проведем небольшой аукцион. На сегодняшний вечер я выставляю пять экспонатов — две картины, две небольшие скульптуры и одну вазу ручной работы. — Она многозначительно посмотрела на Венсана.

Тот понял, что она имеет в виду вазу работы инвалида, которую уже мысленно приготовила для него, словно проверяя его состоятельность для того, чтобы войти в число ее близких друзей. По ценам, которые закатили за выставленные экспонаты, он понял, что у богемы деньги имеются, и не малые. Сам он нацелился приобрести вазу автора-инвалида с целью оказания ему материальной помощи, а не с целью произвести впечатление на Симу. В толпе, обступившей Серафиму, он не видел Галины, но решил, что встретится с ней после аукциона.

— Наконец, мы представляем наш последний и самый дорогой лот, — сообщила хозяйка галереи, — вещь уникальную, целый год над ней работал талантливейший художник-гончар. Миша, принеси вазу, — обратилась она к одному своему молодому помощнику.

Парень быстро куда-то убежал. Вернулся он через какое-то время, озадаченный и испуганный.

— Вазы нет! — выпалил он.

Воцарилась гнетущая тишина, Серафима прошипела зловещим шепотом:

— Как это нет?

— Вот так, ее нет на месте, — ответил парень.

— Ребята, кто-нибудь брал вазу? — обратилась Серафима к своим служащим.

— Нет.

— Что за шутки? Кто спрятал вазу?! — закричала она, и камни угрожающе загремели у нее на шее, словно у гремучей змеи.

Гости, сначала смеющиеся и веселые, заметно погрустнели.

— Я не брал никакой вазы! Я тоже не брала! О чем ты говоришь? Ты нас знаешь не первый год! — стали раздаваться недовольные голоса. — Сама, наверное, убрала ее к аукциону и забыла.

— Это такая огромная, синяя ваза в мелкий цветной орнамент? — спросила дама с жемчугом, с которой не так давно разговаривала Галина.

— Она самая! — подтвердила Серафима.

— Так она же огромная! Кто и куда смог бы ее спрятать? — удивилась дама.

— Миша, позови охранника! — уже истерическим голосом закричала Серафима.

Охранник, высокий и молодой парень, растерянно моргал большими наивными глазами.

— Мимо тебя проносили что-нибудь громоздкое? — спросила хозяйка галереи.

— Нет, вы же знаете, мы даже с пакетами людей не пропускаем, просим сдавать в камеру хранения. Никто не проходил мимо меня ни с чем крупным в руках, — заверил охранник, хотя, конечно, он спасал свою шкуру.

— Кто входил?! Кто выходил?! — кричала побледневшая Серафима, и длинные серьги в ее оттянутых ушах устрашающе раскачивались.

— Много народа входило и выходило… — замялся парень, — как всегда…

— Искать!! Искать мою дорогую вазу! — перешла на ультразвук Серафима Яковлевна.

Люди кинулись врассыпную. Служители галереи в униформе заторопились выполнять приказ своей работодательницы.

Венсан не сдвинулся с места, он не предполагал, где могла быть эта ваза, и не собирался ее искать. Он постоял у стены, а потом пошел осматривать экспонаты, тихонько посвистывая. Женщина в жемчугах появилась с другой стороны выставочного зала, помахала ему рукой и внимательно осмотрелась. Ее цепкий взгляд сразу заметил потайную дверь в стене. Дама отодвинула задвижку и заглянула внутрь небольшого, затемненного подсобного помещения. Там вместе с ведрами, тряпками и моющим пылесосом лежало что-то большое и белое. Она присмотрелась и увидела женскую голую ногу с неестественно вывернутой ступней. Дама отступила назад и пронзительно закричала. Венсан быстро подбежал к ней и заглянул в подсобку, нащупав на стене выключатель и щелкнув им. Яркий электрический свет залил все помещение. Глазам Венсана предстала страшная картина. На полу лицом вниз лежало скрюченное тело Галины с проломленной головой. На затылке ее была глубокая кровавая рана, темная густая кровь стекала по светлым волосам на кафельный пол. Пахло в подсобке плесенью, сыростью и кровью. Тело, голова несчастной, а также все пространство вокруг были усыпаны синими осколками с цветным орнаментом. Венсан быстро пришел в себя, сел рядом с Галиной и взял ее руку в свою. Пульса на ней не было, на шее он тоже не прощупывался. Венсан был хирургом, и как бы ему больно ни было так думать, но по травме головы у Гали он сразу понял, что она несовместима с жизнью.

— Она жива? — с придыханием спросила дама в жемчуге.

— Нет, — коротко ответил он, сам не узнавая своего голоса.

На пронзительный крик дамы уже спешили люди, страшная весть передавалась из уст в уста, обрастая жуткими подробностями. Когда к комнате уборщицы протиснулась хозяйка салона, ей уже сообщили, что Галине раскроили голову топором, а ее мозгами забрызгана вся галерея.

— Галя! — воскликнула Серафима Яковлевна. — Ой, а что это за синие осколки?

— Похоже, это осколки вазы, которую вы ищете, — проговорил кто-то из толпы в момент протрезвевших людей.