— Конечно нет. Я направляюсь на остров, где, насколько мне известно, обосновалось Братство Глаукса.

— Вы собираетесь их навестить?

— Ох, — Сив поколебалась. — Возможно. Братья нелюдимы, вы ведь знаете. Обет молчания и все такое. Погружены в науку. Я так думаю.

— Да, но я однажды пела для них.

— Правда? — Сив была крайне изумлена.

— О да. Они, знаете ли, очень любят музыку.

— Нет… нет, я не знала, — ответила Сив.

— И очень гостеприимны к тому же.

«А может быть, — подумала Сив, — это не такая уж и плохая идея? Если мы проведем с братьями Глаукса несколько дней, мне, возможно, будет легче ускользнуть от Розы и увидеть моего сына?» Но вдруг кто-нибудь из братьев, видевших ее еще в те времена, когда она жила во дворце, узнает ее, несмотря на всю ее маскировку?

«Нет, ведь я так изменилась», — подумала она почти с тоской. Тогда она была молода, а оперение ее было красивого темно-коричневого цвета с ярко-белыми пятнами, не говоря уже о том, что оба крыла были целы. Нет, братья никогда не догадаются, что эта грязная коричневая птица, вся во мхе и перьях, будто прикрывающих ее убожество, на самом деле королева Сив, жена короля Храта.

И вот, как только стемнело, две птицы поднялись в воздух и направились вглубь Горького моря. Ночь была безлунной, и звезды сияли особенно ярко, когда они наконец добрались до острова. Возможно, если бы луна была высоко в небе, Сив никогда не заметила бы столбов дыма на фоне мрака ночи. Она почувствовала, как сжался ее желудок. «Это они! Это один из костров Гранка!» Радость наполнила ее.

— Как вы думаете, это огонь вон там? Вы видите дым?

— Да.

— Надо бы выяснить, что происходит.

— Лучше не надо. Я устала. Знаете, из-за крыла я уже не та, что была раньше, да к тому же ветер изменился, и мы летели против него. Я бы хотела добраться до Братства Глаукса как можно скорее.

— О да, конечно… эээ… — Снежная Роза поколебалась, но потом продолжила: — Не сочтите меня грубиянкой, но если уж мы летим вместе, не могли бы вы назвать мне свое имя?

«Имя, имя, — в панике подумала Сив. — Как меня зовут?»

— Элька! — внезапно она вспомнила, что у ее любимой служанки Миррте, убитой хагсмарами, была сестра по имени Элька.

— Какое красивое имя: Элька, — вежливо сказала Снежная Роза.

Сквозь завесу дыма, поднимающегося в ночное небо, Гранк вглядывался в пламя кузни. Он ничего не мог понять. Неужели он утратил дар читать огонь? Нет, он, конечно, видел образы, но лишь слабые, неясные и полностью бесполезные. Как это произошло? Старость? Может, его просто подводит зрение? Может, его зрачки помутнели? Может, его третьи веки истончились и позволили летучему сору оцарапать глаза? Что-то было во всем этом неприятное — Гранк, даже не различая в огне ничего, кроме дрожащих контуров и неясных фигур, чувствовал желудком недоброе. Где-то рядом скрывается опасность, но он ничего не может узнать о ней из огненных видений, как будто из них высосали всю жизнь и они стали безнадежно непонятными. И даже когда ему удавалось что-то увидеть, видение казалось бессмысленным.

Прямо сейчас в нижней части очень слабого языка пламени Гранк видел что-то вроде невероятно огромного дерева и образы нескольких сов, склонившихся над какой-то книгой. Но что это значит?

Предположения Гранка были верны: огонь больше не раскрыл ему своих тайн, поскольку теперь в пламени читал кто-то другой. Огонь дарует свои видения лишь одному чтецу — тому, кто лучше видит. И таким чтецом стал Хуул. Его дар, пусть и не подкрепленный пока опытом, был удивительно могуч, а на долю Гранка оставались лишь зыбкие тени. Каждое утро, пока Тео и Гранк еще спали, Хуул спускался к кузне и созерцал образ, наполнявший его неизвестным доселе волнением. Он был так одержим этим видением, что игнорировал все остальные образы, являвшиеся ему в огне.

Но если бы Гранк по-прежнему мог читать в пламени, он увидел бы множество тревожных вещей. Кто знает, узнал бы он Сив в одежке пестропера, но приближение Плика уж точно не укрылось бы от него, а уж в виргинском филине, сопровождающем слугу Аррина, Гранк, несомненно, распознал бы Игрек. Ведь он знал о заклятии превращения, которым владели хагсмары. Знал и то, что ни одна самка виргинского филина не посмела бы лететь с Пликом, так как он был мужем Игрек. Гранк также увидел бы убийцу Ульрик, следовавшую за Игрек на некотором расстоянии в сопровождении двух сильных бородатых неясытей. Знай Гранк все это, он тут же покинул бы остров в Горьком море и отправился бы в Далеко-Далеко. Но ничего этого Гранк не увидел. Да, в его желудке поселилось тревожное ощущение, но оно было слишком неясным, чтобы предпринимать какие-то действия. Он лишь надеялся, что способность читать пламя оставила его не навсегда.

— Снежная Роза! — воскликнул брат Фритцел. — Мы очень рады вас видеть.

Дрожь удовольствия пробежала по белому оперению Розы, из-за чего красные ягоды, прикрепленные к нему, красиво закачались. Она и забыла, какими вежливыми были эти братья. «Обращаются со мной, как с королевой. Как с королевой Сив, не хуже».

— Спасибо, брат, — ответила она.

— Вы очень вовремя нас посетили — сейчас нам позволено разговаривать. Поэтому мы будем признательны, если вы одарите нас привилегией услышать ваше пение. А кто это с вами путешествует? — брат Фритцел слегка поклонился в сторону Сив.