В середине 1920-х гг. Политбюро утверждало руководство следующих партийных органов:

Закавказский крайком (Заккрайком) – Президиум; ЦК КП(б) Украины – Политбюро и Оргбюро; Сибкрайком – Бюро; Казаккрайком? – Бюро; Уралобком – Бюро; ЦК Белоруссии – Бюро ЦК.

Политбюро утверждало также весь состав следующих бюро ЦК – Северо-Западного, Средне-Азиатского и Дальневосточного [888] 5. Сталин лично контролировал номенклатуры должностей, которые находились на учете в ЦК.

С начала 1930-х гг., с развертыванием коренных социально-экономических преобразований в стране, система назначений приобрела огромный размах. Количество назначений было уже так велико, что для большей систематизации Орграспредотдел ЦК разделился на два отдела: оргинструкторский, занимавшийся подготовкой назначений и перемещениями в партийном аппарате и отдел назначений (распределительный) с рядом секторов (тяжелой промышленности, легкой промышленности, транспорта, сельского хозяйства, советских учреждений, загранкадров и др.), ведавший вопросами номенклатуры в государственном аппарате [889] 6. Все назначения согласовывались с органами ОГПУ–НКВД в центре и на местах.

Например, «Номенклатура должностей» по Западно-Сибирскому краю на 1932 г. включала 150 руководителей, которые находились на персональном учете в ЦК ВКП(б) [890] 7 Кроме того, тысячи номенклатурных работников числились на персональном учете в отделе кадров крайкома. Этот список в Западно-Сибирском крайкоме ВКП(б) в конце 1930 г. состоял из 3628 чел. [891] 8

Номенклатурные работники, вне зависимости от того, какой участок они возглавляли, были наместниками вышестоящей власти, ее «временщиками», как правило, не родившимися в том районе, области, крае, куда они назначались «сверху» руководить. Причем, в эти годы была широко распространена практика перебросок, сознательно направленная на то, чтобы работники не успели привязаться к одному месту. Вот почему с такой легкостью они перебрасывались с Юга России в Сибирь, а потом на Дальний Восток и наоборот.

Типична карьера сталинского назначенца Л.М. Заковского. Постановлением Оргбюро ЦК от 11 января 1926 г. бывший начальник Одесского отдела ОГПУ получает назначение в Сибирь на должность полномочного представителя ОГПУ по Сибири, а возглавлявший до него это ведомство И.П. Павлуновский, наоборот, отзывается из Сибири и перебрасывается в Закавказье [892] 9. Далее решением Политбюро от 1 апреля 1932 г. Л.М. Заковский назначается полпредом ОГПУ в Белоруссии [893] 10. После убийства Кирова Заковский оказывается уже на должности заместителя начальника Управления НКВД по Ленинградской области, перед самым арестом Политбюро решением от 14 апреля 1938 г. освободило его от занимаемой должности и назначило начальником строительства Куйбышевского гидроузла [894] 11. С такой же поразительной легкостью первый секретарь Сиббюро ЦК (затем Сибкрайкома) С.В. Косиор перемещается сначала на работу в ЦК, а с 1928 г. назначается генеральным (первым) секретарем ЦК КП(б) Украины и оказывается там как раз во время голода 1932–1933 гг. Л.И. Картвелишвили из Грузии, наоборот, перебрасывается в 1932 г. сначала на должность второго секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б), в 1933–1936 гг. он уже первый секретарь Дальневосточного крайкома ВКП(б), с декабря 1936 г. возглавил Крымский обком партии, где и был репрессирован.

Так же легко перебрасывались номенклатурные работники из одной отрасли хозяйства в другую. И.П. Павлуновский, к примеру, который возглавлял в 1920-е гг. Полномочное представительство ОГПУ по Сибири, в декабре 1935 г. уже был назначен начальником Главного управления военной промышленности. Н.Н. Крестинский в 1930–1937 гг. сначала был заместителем наркома иностранных дел, затем заместителем наркома юстиции. Г.Н. Каминский, занимавший в 1930–1932 гг. должности секретаря МК и председателя Мособлисполкома, в 1934 г. был назначен наркомом здравоохранения РСФСР, в 1936 г. – СССР. С.С. Дукельский из органов НКВД в 1938 г. был переброшен руководить кинематографией после ареста Б.З. Шумяцкого (также имевшего весьма далекое отношение к этой области), а в 1939 г. стал наркомом морского флота.

В 1930-е гг. назначались начальники политотделов МТС, совхозов, железных дорог, их заместители по работе ОГПУ–НКВД и даже «кадры мельничных предприятий и элеваторов» [895] 12.

Особую трудность представляло назначение начальников политотделов МТС и совхозов, созданных по решению январского 1933 г. объединенного пленума ЦК и ЦКК. Мобилизовать в деревню за короткий срок 25 тыс. человек было делом нелегким. Эта кампания была не такой радужной, как ее представил на XVII съезде ВКП(б) Л. Каганович, рассказывая о том, как для того, чтобы отобрать одного политотдельца, «приходилось пропускать 5, а иногда и 10 чел. И не потому, что эти люди плохи, а потому, что в политотделы мы подбирали самых лучших. Бывало, приходили люди, буквально плакали – за что вы меня бракуете в политотдел? Вы вызвали меня, ну, не хотите послать начальником, пошлите заместителем, помощником, инструктором» [896] 13.

На самом деле, на эти должности попадали случайные люди или, как правило, проштрафившиеся работники или недоучившиеся студенты (в основном из Москвы и Ленинграда), которые рассматривали такое назначение как вынужденную ссылку и, естественно, делали все, чтобы реабилитироваться в глазах вышестоящей власти и вернуться назад. Так, из утвержденного Оргбюро ЦК 16 мая 1933 г. списка начальников политотделов МТС по Западной Сибири было четыре слушателя Института красной профессуры, один заместитель управляющего Всепромутилизации, два – из Института монополии внешней торговли, один преподаватель Промакадемии. В том же списке назначенных начальниками политотделов МТС на Украину, где в это время свирепствовал голод, значились девять слушателей Института красной профессуры по философии, три студента, два преподавателя вуза, а остальные являлись штатными работниками руководящих органов (как заведующий пропагандистской группой ЦК КП(б) Украины, ответственный инструктор Днепропетровского обкома, секретарь партколлектива Харьковского инженерно-экономического института) [897] 14.

На должность начальника политотдела Белоярской МТС Западно-Сибирского края попал Н.Л. Шинкарев, выпускник Военной Академии РККА, с 1930 по 1933 г. находившийся в Японии на должности вице-консула. Время его возвращения в СССР как раз совпало с реализацией решений январского 1933 г. пленума ЦК о политотделах в сельском хозяйстве. Так и оказался бывший вице-консул СССР в Японии, знаток японского и английского языков, автор научных трудов – в Белоярской МТС. Свою историю он рассказал в письме Л. Кагановичу от 16 декабря 1934 г., в котором просил его перевести на работу по специальности [898] 15.