10 декабря 1296 года в доме Фрескобальди у моста Тринита, по ту сторону Арно, хозяева справляли печальное торжество. Умерла дама из их семьи, и многочисленная родня вместе с близкими друзьями сошлись отдать ей последний долг. Среди присутствующих были семьи, между которыми давно была вражда. Особенно грозно глядели друг на друга Черки и Донати, сидевшие, как того требовал обычай, на циновках, разостланных на полу одни по одну сторону гроба, другие — по другую: рядом сажать их было рискованно. О покойнице уже не думали и были настороже, готовые ко всему. Словно нужен был лишь повод для того, чтобы все прорвалось наружу. Ждать этого повода не пришлось. Кому-то понадобилось встать на ноги, «чтобы поправить одежду или зачем-то еще» (Дино). Сейчас же другая сторона вскочила как один человек с грозно горящими глазами, и руки легли на рукоятки мечей. Мечи засверкали и у этих. Хозяева и остальные гости принялись разнимать врагов. Стычку у гроба удалось предотвратить, но в городе она разыгралась в настоящую уличную битву. Донати, чувствуя себя более слабыми, заперлись в своих домах-крепостях. Черки, наскоро собрав своих сторонников, пошли на них. С криками «жги их!», «смерть мессеру Корсо!» пытались они штурмовать крепкие каменные стены, но были отбиты. И был маленький эпилог, героем которого оказался Гвидо Кавальканти.

Когда Гвидо ездил в паломничество в Сан Яго де Кампостелья в Испании, Корсо Донати, — мы сейчас познакомимся с ним ближе, — покушался его отравить. Замысел, к счастью, не удался, и Гвидо о нем узнал. В гордой и пылкой душе поэта залегла обида. Он громко говорил, что отплатит убийце. И теперь, проезжая по городу с группою друзей, он встретил Корсо, который был со своими. У Гвидо в руке был дротик. Крикнув спутникам и уверенный, что они последуют за ним, он пришпорил коня и метнул в Корсо свое оружие. Корсо ловко увернулся, и дротик пролетел мимо. Друзья Гвидо, не желая ввязываться в стычку, проехали дальше, а на Гвидо бросились с обнаженными мечами сын Корсо Симоне и бывшие с ним. Гвидо удалось ускакать. Приоры оштрафовали главных виновников нарушенного спокойствия, и на некоторое время установился мир.

Случай на похоронах у Фрескобальди Дино Компаньи и Джованни Виллани считают началом раскола у гвельфов. Но это только так казалось. Распря назревала давно и причины ее были сложные. Черки и Донати стояли во главе двух групп, на которые разделилась гвельфская партия.

Черки были низкого происхождения и разбогатели, занимаясь ростовщичеством и скупкой гибеллинских имений. Донати были старые дворяне, цвет старой феодальной знати, но уже не очень богатые. Во главе семей стояли оба героя Кампальдино: Вьери деи Черки, который первым ударил на врага во главе своего отряда, и Корсо Донати, фланговая атака которого решила бой. Вьери был отличным купцом, а дело его — едва ли не самым крупным в Европе. Во Флоренции мало было людей богаче его, если вообще были. Незадолго до этого случая на похоронах он купил дворец графов Гвидо Гверра, самый пышный тогда палаццо в городе, чем вызвал великое неудовольствие среди дворян. Но чтобы быть хорошим политиком, ему не хватало ни характера, ни хитрости, ни беззастенчивости. Всем этим в изобилии был наделен Корсо.

«Рыцарь, похожий на римлянина Катилину, но более жестокий, чем он; благородного происхождения, собой красивый, увлекательный оратор; человек, обладавший прекрасными манерами, тонким умом и душой, всегда готовой на злодейство. За ним охотно шли вооруженные люди, и свита у него собралась большая. По его приказанию они совершали много поджогов и грабежей, к великому ущербу Черки и их друзей. И накопил он большие богатства и достиг высокого положения. Таков был мессер Корсо Донати, которого за его высокомерие звали Бароном; когда он проезжал по городу, многие кричали «да здравствует Барон!» и казалось, что город принадлежит ему. За такое почитание он охотно оказывал поддержку своим сторонникам».

За Корсо шло гвельфское дворянство. Вьери искал поддержки в кругах городской интеллигенции и богатой буржуазии, державшей в руках выборную процедуру. Он не принадлежал к тем, кто особенно усердно старался об изгнании Джано делла Белла. Корсо, наоборот, был в числе самых рьяных врагов Джано. Политическое соперничество давало много поводов для вражды обеих семей. Но были и личные. Первым браком Корсо был женат на одной из Черки. Она умерла рано, и у родни ее были большие подозрения, что она была отравлена мужем. Это тоже не способствовало сердечным отношениям. Наоборот, поводов для обострения враждебных чувств было сколько угодно. В декабре 1298 года молодежь из семьи Пацци, близкой к Корсо, напала на Черки, проезжавших через их земли близ Флоренции. Произошла стычка, и на обе стороны были наложены такие штрафы, что даже Черки предпочли отсидеть. В тюрьме их навещали, и однажды к ним пришел Нери дельи Абати, приятель Корсо, со своим угощением, блюдом свинины. Отведавшие его Черки все заболели, а четверо умерли. Доказательств преступления не было, и процесс начать было невозможно, но деяние было записано и молвой и родственниками пострадавших в счет Корсо.

С этих пор вражда между двумя семьями обостряется.

Черки перестали посещать собрания гвельфской партии, где Корсо пользовался большим влиянием. Они стали искать связей в пополанских кругах, заводили дружбу с правящей группой буржуазии. Большие богатства позволяли им оказывать многочисленные личные услуги пополанам и за это как должностные лица, так и наемное чиновничество были им преданы. И популярность их в городе стала так велика, что им со всех сторон предлагали и уговаривали захватить власть. «Им легко было бы получить ее из-за их доброты. Но они ни за что не хотели на это согласиться» (Дино). Донати, наоборот, по старому рецепту всех демагогов, явно стремящихся к власти, заигрывали с низшими группами в городе.

Постепенно в распрю стали втягиваться все видные семьи Флоренции. Вокруг Черки сгруппировались Моцци, Скали, Кавальканти, Фрескобальди и много пополанов. Вокруг Донати — Тозинги, Пацци, Барди, Спини, Росси и один из лидеров зажиточного ремесленничества, темный демагог, мясник Дино Пекора. Дино Компаньи говорит: «Город снова раскололся: большие люди, средние и маленькие; даже духовенство не могло удержаться, чтобы не склониться душою на сторону одной из этих партий».

Что же обусловливало такое повальное разделение города на две партии? Ведь мало правдоподобно, что и ремесленники и мелкий люд, piccolini, поддались чисто эмоциональной заразе, не будучи никак заинтересованы. Мы очень хорошо знаем, что такие широкие разлады, охватывающие все группы, могут происходить лишь тогда, когда дело касается жизненных интересов. Были ли затронуты в данном случае интересы у столь различных групп?

Быть может, ответа на этот вопрос нужно искать в том факте, что в распрю Черки и Донати во Флоренции очень скоро вмешался папа Бонифаций. Что побудило его к этому? Или вернее: кто побудил его к этому? Дино говорит: «Банкирами его были Спини, богатая и влиятельная флорентийская семья. При нем из них находился Симоне Герарди, человек очень опытный в этих делах. А с ним был сын флорентийского серебреника, Неро Камби, человек ловкий и тонкого ума, но грубый и неприятный. Он так старался, чтобы сокрушить Черки, что папа послал во Флоренцию кардинала фра Маттео Акваспарта для умиротворения». С кардиналом мы сейчас встретимся. Вернемся к Спини. Рядом с этой длинной, но содержательной записью Дино одна строка у Джованни Виллани кажется скудной и сухой, но в ней есть указание чрезвычайно важное: «Он (Джери Спини) и его компания были банкирами папы Бонифация и руководителями всего». «Все» — это интрига, направленная против Черки, и не могло быть ничем другим. В распре нападающей стороной всегда были Донати, прежде всего Корсо, человек буйный и честолюбивый, но не обладавший большим умом. Черки всегда только защищались, потому что фамильный нрав у них был мирный и невоинственный. А все то, что выставляется как причина ненависти Корсо к Вьери, не объясняет самого главного: поддержки, которую он встречал в разных группах флорентийского населения.