Трогательная история императора Адриана и его раба Антиноя. Красавец юноша утонул в Ниле, спасая своего повелителя и любовника. Тот так расстроился из-за его смерти, что объявил Антиноя богом и воздвиг ему немало храмов.

Несчастный мальчик-император Гелиогабал переодевался в женское платье и отдавался другим мужчинам. Н-да… Нескучно жили!

В Средние века ситуация изменилась. Фома Аквинский, исходя из того что половые органы даны человеку только для зачатия и рождения ребенка, доказал, что гомосексуализм противен Богу. Несчастных геев били плетьми, клеймили, кастрировали и даже сжигали на кострах. Ну это уж слишком! Хотя Анне Федоровне наверняка бы понравилось. Церковь клеймила гомосексуализм, а в народе ходили анекдоты о блудливых монахах.

В эпоху Ренессанса снова стали читать античных авторов, но даже поэты не сразу разобрались, что там к чему: Франсуа Вийон, сетуя о «снегах былых времен», всерьез считал капризного Алкивиада женщиной.

Время вышло, экран окрасился синим. Можно было оплатить еще один час, но я уже была сыта по горло царем Никомедом и любвеобильными римлянами и хотела одного – прогуляться. От напряженного чтения с экрана глаза немного побаливали. Я вышла на улицу и неторопливо побрела к остановке единственного автобуса, что ходил в нашу деревню. Однако прогулка принесла лишь одно разочарование: отвыкнув от городского воздуха, я остро ощущала запахи выхлопных газов и вонь, доносящуюся с фабрики. Насколько в деревне лучше! Я брела по улице, с интересом поглядывая на встречных мужчин. Интересно, они все такие? Есть среди них те, у кого с другими мужиками не было? И вообще, с женщинами-то у них бывает?

– Девушка, вы не подскажете, который час? – раздалось у меня за спиной.

Я машинально ответила, сколько времени.

– А можно с вами познакомиться?

Я удивленно обернулась:

– Это вы мне?

– Ну конечно! – Худосочный тип расплылся в улыбке.

«Но я ведь женщина!» – чуть не вырвалось у меня. Сообразив, в чем дело, я расхохоталась. Хлипкий мужичок принял смех на свой счет, обиженно скривился и исчез в толпе. А я все не могла успокоиться. Это ж надо! Еще денек почитать всей этой белиберды, и окончательно спятить можно.

Автобус наш хотя и ходит по расписанию, но придерживается его неточно. Я пришла на остановку за пять минут до положенного времени. И, как оказалось, опоздала. Я стояла и прикидывала, кто из окружающих подходит мне в попутчики, чтобы можно было разделить с ним несусветную сумму, которую запросил таксист. Вдруг, когда около меня притормозила серебристо-лимонная тачка, из окна выглянула Ольга, Надина соседка. Честно говоря, я удивилась: вот уж не думала, что она обратит на меня внимание.

– Катя! – улыбнулась она. – Помните меня? На автобус опоздали? Садитесь, – предложила она.

– Вот уж не думала, что роскошная женщина на такой роскошной машине обратит внимание на того, кто ждет автобус, – не удержалась я.

– Еще как обращу! – рассмеялась Ольга. – Мы дом купили, а права я только через год получила. Сама намаялась.

По пути она с удовольствием рассказывала, что творится в доме у соседей. По ее словам, старая учительница с зятем почти не разговаривают. Только ругаются.

– Мой муж тоже может выйти из себя, но не до такой степени! – со смаком проговорила она. – Андрей употребляет такие выражения, что мне стыдно.

– А что, такая слышимость? – поинтересовалась я.

Она кивнула и замолчала. Я подумала о том, что в принципе нам и не о чем говорить, разве только сплетничать. Сплетни интересны и бедным, и богатым, и плебеям, и патрициям. Хотя последние этот интерес тщательно скрывают.

– Скажите, – вдруг спросила меня Ольга, – а вы и правда собираетесь жить в деревне круглый год?

– Возможно, а что? – удивилась я.

– Ну просто без удобств… – Она тихо рассмеялась. – Я подумала, как должно быть это неудобно женщине, привыкшей к городу.

– Местами – да, – согласилась я. – Но зато в городе у меня под окнами – гаражи и машины, а здесь – яблони.

– А яблоки есть?

– Нет, – призналась я, – деревья слишком старые. Всего лишь на одном дереве что-то мелкое висит.

– А срубить и поменять на новые?

Я даже вздрогнула от такого кощунства.

– Ни за что! Я лучше яблоки в магазине куплю.

Самое удивительное, что Ольга со мной согласилась.

– Правильно, – кивнула она. – Лучше ничего не трогать. А то начнете с яблонь, потом кустики пойдут, морковку-свеклу разведете – и вся жизнь станет сплошным торчанием на огороде в полусогнутом состоянии.

Тут я была с ней полностью согласна! Надо полжизни прожить в центре города, чтобы оценить, как приятно, когда перед окном чернеет заскорузлый ствол старого дерева. Кора морщинистая, покрыта бледно-зеленой плесенью. Очень красивый цвет, его еще называют «больная бирюза». Листья у такого дерева мелкие, в кроне много сухих ветвей, сквозь них хорошо видно небо. И тень такая кроха дает мягкую, прозрачную. Наверное, любой справочник по садоводству посоветует такое дерево уничтожить, только я не читаю справочники.