Голова мужчины была выбрита, и нетрудно было заметить, что лысина затоплена красными ручейками. Перевернув мужчину на спину, я попыталась заглянуть в его глаза, в надежде, что в них ещё теплится жизнь и боль. Но поняв, что ни жизни, ни боли нет, закричала на всю квартиру, потом в ужасе закрыла рот ладонью и затряслась как в лихорадке. Через какое-то время я всё же взяла себя в руки, попыталась нащупать у бедолаги пульс. Пульса не было.

– Я убила человека. – Я моментально протрезвела. – Святые угодники, я только что убила человека… Господи, но кто он?

Заметив валяющиеся на полу джинсы и белоснежную рубашку, я тут же принялась выворачивать карманы, чтобы хоть что-то узнать о незнакомце. В кармане джинсов обнаружилось портмоне, внутри – паспорт. Козловский Дмитрий Иванович, тридцать восемь лет. Прописан в районе Перово. Семейное положение: штампа о регистрации брака нет. Детей тоже нет. Надо же, тридцать восемь лет, все листья с головы опали, а женат не был… Меня всегда настораживали холостяки под сорок. Думаю, у них есть скрытые дефекты, потому что, по идее, всех нормальных мужиков разбирают ещё с молодости. Хотя бывают исключения, но это уже за гранью разумного. Может, он просто не регистрировал отношения официально, а предпочитал жить гражданским браком…

«Господи, и о чём я сейчас думаю?! Убила человека и рассуждаю, есть у него семья или нет. Какое теперь это имеет значение?!..»

Голова ломилась от вопросов и мыслей. Как он попал в мою квартиру? И не только в квартиру, но и в мою постель… Как могло произойти подобное? Из кармана рубашки я достала знакомые ключи и обомлела… Они есть только у меня, у мужа и у дочери. Дочь уехала на стажировку в другой город…

Недолго думая, я взяла мобильный и набрала номер дочери. Вика долго не отзывалась, наконец спросила взволнованно:

– Мама, у тебя всё в порядке? Уже глубокая ночь.

– Всё хорошо. Я просто хотела услышать твой голос.

– Точно всё хорошо? – обеспокоенно уточнила дочь. – Мама, мне всё-таки кажется, у тебя что-то случилось.

– Просто я очень соскучилась.

– Не скучай. Я через месяц приеду. А папа где?

– У папы много работы, ты же знаешь. До завтрашнего дня он в командировке. Доченька, я вот о чём хотела спросить… У тебя, случайно, не пропали ключи от квартиры?

– А почему они должны пропасть? Ты же знаешь, как бережно я отношусь к своим вещам.

– Ты бы всё-таки проверила.

– Хорошо, сейчас проверю, – растерянно произнесла дочь и, судя по паузе, пошла за сумочкой.

– Всё на месте.

– Ты уверена? – Я понимала, что задаю немыслимо глупый вопрос, но ничего не могла с собой поделать.

– Что значит – уверена ли я? Я держу ключи от квартиры в руках.

– Ну, хорошо. Просто мне показалось, ты могла их потерять или кому-нибудь дать.

– Мама, ты хоть думаешь, что говоришь? Как я могу кому-нибудь дать ключи от своей квартиры? Я что, сумасшедшая?!

– Я не это хотела сказать. Что ты, доченька… Просто на душе неспокойно.

– Я смотрю, ты очень нервничаешь оттого, что папа редко бывает дома. Пожалуйста, не переживай. Ты же в курсе, какая у него работа. Не мучай себя. Выпей снотворное и ложись спать. Завтра папа вернётся – тебе будет полегче. Ты только не накручивай себя. Не думай о плохом. Папа очень и очень тебя любит. Ты же помнишь, как он нас всегда называет: «Мои любимые девчонки».

– Знаешь, папа меня разлюбил.

– Тебе кажется. Он просто работает с утра до вечера, а ты слишком много времени проводишь дома одна. Надо найти занятие, которое поможет тебе успокоиться. Запрети себе скандалить и нервничать. Гони прочь тяжёлые и негативные мысли. Мама, ты же лучше меня знаешь, семья держится на терпении. Старайся не поддаваться чёрным думам и не теряй самоконтроль.

Дочка словно чувствовала, что у отца появилась другая, и старалась как могла меня успокоить.

– Господи, какая же ты у меня взрослая, – только и смогла сказать я.

– А ты у меня как ребёнок. Эх, мамочка моя, и когда ты только вырастешь?

– Спасибо, доченька, за поддержку. Ты единственный человек, на кого я могу рассчитывать. – Я закончила разговор и бросилась к своей сумке, чтобы проверить ключи.

Мои ключи тоже были на месте. Оставалась третья связка – мужа. На ней всегда поблёскивал серебряный брелок с симпатичной фигуркой. На связке насильника никаких брелоков не было. Только два ключа – от верхнего и нижнего замков. Ключи висели на обыкновенной цепочке из дешёвого металла.