– Ну, ты даешь… – наконец выдавил из себя брат. – Ты давай требуй там с них, пусть ищут. Как это пропала? На их территории – пусть ищут. Пропала! Куда это она могла пропасть?

– Да не знаю я куда… – Лариса опустила голову на постель, закрыла глаза – перед ними все плыло.

– Ты это, не раскисай! – Брат утешил ее, как мог. – Найдется Нюра, не переживай. Вы с ней, часом, не поссорились там? Ты звони, держи меня в курсе. Если что…

– Что «если», Алеш? – перепугалась Лариса. – Мы не ссорились! Что «если»?

– Ну, если найдется, сразу звони, слышь! – Он просто не знал, что еще сказать.

– Да, я позвоню, конечно, – обессиленно выдохнула Лариса и отключилась.

Посидела несколько минут, пытаясь сообразить, кто мог бы помочь, что-то сказать такое, после чего она соберется, немедленно побежит и найдет свою девочку, и все это забудется, как страшный праздничный сон до обеда. Это бабушка так всегда говорила: праздничный сон – до обеда. А что это значит? А, да, до обеда не сбылся – значит, не сбудется никогда, сама себе объяснила Лариса. Непонимающим взглядом обвела стены: все чужое, откуда все это взялось?

Потом снова судорожно набрала номер, на этот раз Ильи.

– Слушаю. – Суховатый голос показался таким близким, родным, хотя всего четыре месяца назад они договорились: расстаемся по-хорошему, без обид.

Лариса знала, что это ошибка, что расставаться не нужно, но инициатором была как раз она. Илья долго добивался, в чем причина, почему надо расстаться, и не верил, что единственной по-настоящему стоящей причиной было то, что его на дух не переносила Аня.

– Ты сумасшедшая? – не верил он. – У нее такой возраст. Она ревнует, вот и все. Станет старше – все поймет. Надо просто переждать, мы же не торопимся, пока поживем врозь, раз уж она так бесится.

– Нет, Илюша, не получится. – Лариса постаралась вложить в голос всю нежность, на которую была способна. – Понимаешь, я не могу потерять единственного ребенка, она просто перестанет мне верить, и все. Она считает, что я люблю тебя больше, чем ее.

– А ты? – Илья взял ее за плечи.

– Что я?

– Ты любишь ее больше, чем меня?

– Да, больше, – отвела глаза Лариса. – Но ты же это знаешь, я же говорила, что ребенок всегда будет на первом месте, ты помнишь?

– Помню, – помрачнел Илья. – Ну так и что – всю жизнь будешь плясать под ее дудку? А как же ты сама? Ведь она уйдет от тебя рано или поздно.

– Да, уйдет, – опустила голову Лариса.

– Ну? Я не понимаю! – взвился Илья. – Ну ладно, про меня ты не подумала. А про себя-то? Одна останешься?

– Але, слушаю, але! – Его голос вывел Ларису из ступора. – Кто это?

– Илюша, это я… – прошелестела она безжизненно.

– Ты? – Он не слишком удивился, поняла Лариса. – Что-то случилось?

– Да, случилось. Аня пропала. Мы прилетели в Турцию, и она тут в аэропорту пропала.

– Ты… здорова?

– Я умираю, Илюш… – Лариса зажала рот ладонью, проглотила рыдание. – Я не знаю, что делать.

– Ты в каком отеле и где?

– Где? Это называется Белек, отель «Измир».

– Сиди там, я попробую навести справки и тебе перезвоню, хорошо?

– Хорошо, – покорно кивнула Лариса.

– Только не делай резких движений, хорошо?

Она поняла, что хотел сказать Илья, все-таки их поразительная связь не была утрачена: она всегда понимала, чт'o он недоговаривает и чт'o хочет сказать. Не делай глупостей, не вздумай с собой сотворить что-нибудь, не закатывай истерик персоналу – вот что хотел он сказать, ее хладнокровный Илья. Только она-то знала, какой огонь полыхает под этой холодноватой внешне манерой, в глубине прозрачно-серых глаз.

Она встала, вышла на балкон, ничего не видя, смотрела вниз, на голубой кристалл бассейна. Все будет хорошо, проговорила сама себе, теперь, когда с ней Илья, все будет хорошо, Аня найдется.

Телефон зазвонил так резко, что она вздрогнула.

– Илюша! – закричала в трубку. – Это ты?

– Как Илюша, опять Илюша? – насмешливо отозвалась трубка низким голосом любимой подруги Нателлы. – Ты же клялась и божилась, что с Илюшей покончено раз и навсегда! О, коварная женщина! Стоило ехать в Турцию, чтобы стонать по Илюше! Чего не звонишь-то?

– Нателка! – Лариса поняла, что сейчас опять зарыдает. – Нателлочка, родная, у меня Аня пропала!