Щеки Деборы вспыхнули от возмущения.

— В эту минуту? — вырвалось у нее. — Благодарю вас, синьор Бертола, что снизошли до меня в эту минуту и делаете мне такое великое одолжение! А кто, позвольте узнать, удостоится этой милости в следующую минуту? Кажется, я уже ясно выразилась, что не собираюсь потакать твоим прихотям!

Витторио подумал, что никогда еще Дебора не была более красивой. Глаза сияют, голова гордо откинута назад, так что он едва удержался, чтобы не наброситься на эту белоснежную шею и начать покрывать ее безудержными поцелуями.

— Как же ты ошибаешься, — глухо произнес он, — думая, что я отношусь к тебе как к объекту исполнения моих прихотей. Я ждал этого момента весь вечер.

Дрожащей рукой Витторио осторожно коснулся теплого шелка волос Деборы, затем спустился чуть ниже, к плавному изгибу шеи, и дальше, до волнующей ложбинки между упругими грудями.

— Может, любовь и умерла, но желание стало еще сильнее. Не так ли?

Дебора не отвечала, только смотрела на Витторио в каком-то странном оцепенении. Для него этого было достаточно. И все же он хотел, чтобы она подтвердила его утверждение. Чуть наклонившись, Витторио слегка дотронулся губами до ее приоткрытых губ — и почувствовал обжигающее неровное дыхание.

— Не так ли? — повторил он, проводя кончиком языка по четко очерченной линии ее губ.

Как спелые вишни, подумал он. Только еще слаще.

Дебора почувствовала, что просто не может больше сдерживаться.

— Да, — выдохнула она, закрыла глаза и всем телом прижалась к Витторио.

Губы их слились в жадном, пьянящем поцелуе. Рука Витторио скользнула под черный шелк рубашки. Дебора замерла от удовольствия, когда он начал ласкать ее грудь. И тихонько застонала, когда Витторио коснулся внутренней стороны ее бедер. Властно раздвинув ладонью крепко сжатые ноги, он проник глубже, туда, где находится самое чувствительное место. Волна желания, поднимающаяся изнутри, подхватила Дебору и унесла туда, где ничто не имело значения, кроме губ и рук, ласкающих ее…

Рубашка Деборы полетела на пол вслед за пеньюаром, и Витторио в полной мере ощутил прикосновение к своей обнаженной груди горячего, как огненная лава, тела. Он задрожал от нетерпения. Ни одна женщина не вызывала в нем такого желания, ни одну он не хотел так страстно, как ее. Рядом с Деборой все вокруг переставало существовать, тонуло в сладострастном тумане или кружилось во все убыстряющемся ритме страсти…

Откуда-то издали, словно из другого мира, до них донеслась пронзительная трель телефона.

Витторио поднял на Дебору замутненные желанием глазам и хрипло произнес:

– Пускай звонит… Наверняка ошиблись… В такое время…

Деборе вдруг пришло в голову, что это может быть Боб. Его привычку звонить среди ночи она помнила еще со школьной скамьи. Правда, для этого всегда находились достаточно серьезные причины.

Эта мысль вернула ее к действительности. Она отстранилась от Витторио, который продолжал ласкать гулами нежную мочку ее уха. К тому же это единственная возможность успокоиться, остыть, прийти в себя наконец. Иначе, она за себя не ручается.

Дебора взглянула, вниз и со стыдом обнаружила, что, вероятно, уже давно стоит полностью обнаженная. Их страсть зашла так далеко, что она даже не заметила, как Витторио раздел ее. Быстрым движением она подняла пеньюар. И, стыдливо завернувшись в него, бросилась к разрывающемуся от звонка телефону.

— Слушаю, — произнесла она, задыхаясь.

— Дебора?

Так и есть, Боб. И он явно озадачен странным звучанием ее голоса.

— Да, это я. Ты разве меня не узнал? — спросила Дебора, стараясь говорить как можно спокойнее.

Телефон стоял на прикроватной тумбочке, и она в изнеможении опустилась на постель. Витторио сел рядом. Слишком близко, так что Дебора могла слышать его по-прежнему неровное дыхание.

— Просто я… — она замялась, — просто я уже почти уснула. Но я рада слышать тебя.

Хотя на самом деле Дебора мысленно кляла Боба на чем свет стоит. Обычно такой ответственный, сейчас уехал в путешествие по Европе, бросив ее здесь один на один с Витторио. Не исключено, что все это подстроил сам Витторио, для видимости отправив с Бобом еще и Джемму. Кстати, она же возвращается завтра. Может, и Боб хочет сообщить, что тоже едет обратно?

— Как тебе Европа? — спросила Дебора непринужденно. Прикрыв ладонью трубку, она фальшиво улыбнулась сидящему рядом мужу и извиняющимся шепотом сообщила: — Это Боб.

Тот одарил ее откровенно насмешливым взглядом, который Дебора не вынесла, и отвернулась.

— Чудесно! — послышался восторженный голос Боба. — «Империо Ринцон» — самый потрясающий из всех отелей, которые я когда-либо видел. Это просто невероятно!

— Но…

Дебора хотела спросить о Джемме, однако Боб не давал ей произнести ни слова.