Все хуже становилось Василию, и Мария теперь не отходила от него. Корабль с трудом пробивал себе дорогу сквозь льды. Теперь командовал судном штурман Семен Челюскин. 23 августа «Якутск» подошел к Хатангскому заливу. Вначале путешественники хотели устроить зимовье на его побережье.

На разведку местности отправилось несколько матросов. Но вскоре они вернулись и сообщили: нет на берегу человеческого жилья, а самое главное — очень мало плавника. Значит, не из чего строить избы, нечем согреваться в полярной ночи.

Было принято решение возвращаться на старое зимовье в устье реки Оленек.

Путь до Оленекского залива недолог, но в реку дубель-шлюпка войти не смогла. Мешал сильный встречный ветер с юга. Он гнал высокие волны и раскачивал обледеневший корабль.

Люди, измученные холодом, усталостью, болезнями, с трудом передвигались. Но опытные путешественники знали: главное теперь — не переставать ощущать холод, усталость и боль. Без них ты уже во власти смерти — облегчительницы страданий.

29 августа умер Василий Прончищев.

Лишь 2 сентября «Якутску» удалось войти в реку, когда смилостивился и затих ветер. С опущенным флагом судно подошло к месту зимовья.

6 сентября 1736 года Василий Прончищев был похоронен неподалеку от Усть-Оленека, на небольшой возвышенности.

Несмотря на уговоры команды, Мария не покидала могилу. Здесь через пять дней она и скончалась — тихо, в одиночестве, под плач метели. Похоронили ее рядом с Василием…

Наверное, не стоит спорить и гадать — умерла она от тоски по любимому или от болезни. Важно, что ушли они вместе, и уже никто, ничто и никогда не сможет их разлучить.

Час обещания солнечного света… Час надежды на солнечный свет… Он наступает в конце полярной ночи. Вначале этот едва уловимый знак подают звезды. Они бледнеют, и кажется, их свет едва теплится. Дунь посильней ветер Арктики — они угаснут.

Но проходят минуты, и звезды снова разгораются. Словно кто-то во Вселенной подбавил жару в великой космической топке.

Дыхание тундры в «час обещания солнечного света» становится другим, как и звуки живой природы Заполярья. Это время особой чуткой тишины, когда за сотни километров можно услышать летящих на север птиц, ворчание медвежонка в берлоге, писк лемминга, взмах крыльев полярной совы.

И хочется в такие минуты мыслями беседовать со звездами о будущем, о прошлом Земли с теми, кто ожидал здесь много лет назад «час обещания солнечного света».

Я встречал едва уловимые знаки прихода весны на берегу бухты, что носит имена Марии и Василия Прончищевых.

Сильные, красивые чувства и поступки всегда рождали легенды…

Я нашел Хрустальную Сиверсию!..

Лепестки сказочно-таинственной таймырской розы были прозрачно-голубого цвета. Казалось, сквозь них можно разглядеть звезды.

Волшебное видение?

Начало новой легенды?

Показалось в ночной темноте?

Нет, я верил, что она есть — и отыскал!

Рядом с волшебным цветком в вечной мерзлоте были процарапаны едва различимые слова: «Не срывайте! Ради них. Ради всех!»

Кого имел в виду неведомый автор — Марию и Василия Прончищевых? Всех влюбленных?

Кто и когда нацарапал ножом слова? Мой знакомый Валера? Влюбленные и романтики давних времен?

Вечная мерзлота десятилетиями хранит борозды и глубокие царапины…

Нет никого рядом. Некому ответить мне. Только слышно, как кружит по тундре серебристый волк с отметиной одиночества и льет свою песню-печаль на цветок любви. И подпевают ему две небесные волчицы — желтая луна да белая сова…

Это знамение! Значит, кому-то скоро уходить в вечное ледяное одиночество?

Я не тронул Хрустальную Сиверсию.

Пусть и другие увидят ее живой. Больше встреч с ней — больше любви.

Пусть остается Хрустальная Сиверсия там, где ей положено цвести.

Мария и Василий поймут это.