Шрифт:
Наконец, весь стиль, вся манера в «Гаврилиаде» чисто пушкинские. Вот несколько примеров.
Пушкин любил называть глаза — «томными» или «внимательными». Мы читаем у него: «И томныхдев устремлены на вас внимательныеочи», или: «Их томныйвзор, приветный лепет». В «Гаврилиаде» соответственно этому:
Но что же так волнует и манит Ее к себе внимательныеочи. Высокий стан, взор томныйи стыдливый.Вообще слово «томный» встречается у Пушкина очень часто; столь же часто встречается оно и в «Гаврилиаде». Вот еще пример:
И нежилась на ложе томнойлени.(Этот стих к тому же напоминает другой, из стихотворения «Желание»: «Душой заснуть на ложе мирной лени».)
Пушкин любил «красоте» придавать эпитет «стыдливый». Например: «Она покоится стыдливов красе торжественной своей»; «Стыдливо-холодна, восторгу моему едва ответствуешь». В «Гаврилиаде» читаем:
И к радостям, на ложе наслаждений, Стыдливуюсклонили красоту.В послании Н. С. Алексееву Пушкин упоминает «докучливуюмать»; тот же эпитет встречается и в «Гаврилиаде»:
При матери докучливойи строгой.В «Бахчисарайском фонтане» есть стих: «Язык мучительных страстей».В «Гаврилиаде» это выражение повторяется буквально:
…тайный глас мучительных страстей.В «Руслане и Людмиле» ость выражение: «Любвиготовятся дары»;в «Гаврилиаде» сказано почти так же:
Его любвиготовя новый дар.Таких же параллелей можно было бы привести немало. Вот еще несколько выражений «Гаврилиады», которые трудно не признать «пушкинскими»:
И снова ждет пленительного сна. В те дни, когда от огненного взора Мы чувствуем волнение в крови. Когда тоска обманчивых желаний Объемлет нас… Скучна была их дней однообразность. В объятиях ленивой тишины. И счастлива в прелестной наготе.Можно утверждать одно: если «Гаврилиада» написана не Пушкиным, то одновременно с ним жил в России другой, равный ему по дарованию поэт, обладавший к тому же поразительным даром имитации.
Как же должны мы относиться к отречению Пушкина от своей поэмы?
Прежде всего надо вспомнить положение Пушкина в то время, когда возникло дело о «Гаврилиаде» (август, 1828 г.). Не прошло еще и двух лет, как Пушкин был возвращен из ссылки. Ему были очень памятны месяцы, «высиженные глаз на глаз со старой няней, в Михайловском». Правительство имело немало поводов смотреть на него косо. Летом 1827 года разыгралось дело о стихах «Андрей Шенье». В октябре того же года наделала шума встреча Пушкина с Кюхельбекером.
С другой стороны, незадолго перед тем Пушкин впервые повстречался с Н. Н. Гончаровой. Новая, могущественная любовь наполняла его душу. Новые надежды встали перед его воображением. Вместе с тем Пушкин был уже далек от неверия своей юности. Близились годы религиозных раздумий, приведших к таким стихотворениям, как «Отцы-пустынники», «Как с древа сорвался», «Галуб». В 1828 году Пушкин был уже автором «Бориса Годунова», уже создавал «Полтаву».
И вдруг на него падает обвинение, что он — автор кощунственной поэмы, которую государь называет «мерзостью», обвинение в преступлении против первых параграфов нашего законодательства. Что могло грозить Пушкину? только ли немилость двора? а может быть, и в самом деле — поездка «прямо на восток», «рудники сибирские»! Во всяком случае, все здание некоторого спокойствия и некоторой независимости, воздвигнутое с таким трудом, рушилось. Рушилась и надежда на брак с Н. Н. Гончаровой.
Вероятно, под влиянием таких невеселых дум Пушкин и писал тогда:
Снова тучи надо мною Собралися в тишине; Рок завистливый бедою Угрожает снова мне. Сохраню ль к судьбе презренье? Понесу ль навстречу ей Непреклонность и терпенье Гордой юности моей?Пушкин не сохранил «презренья» к судьбе, не понес ей навстречу «непреклонность» своей «гордой юности». Он попытался обмануть своих судей, «отпирался» (по выражению кн. А. Н. Голицына), сваливал свою вину на другого — сначала на каких-то «офицеров гусарского полка», потом (письмо к кн. Вяземскому) на кн. Д. П. Горчакова. И только, так сказать, «припертый к стене» явно выраженным недоверием государя — решил, наконец, прибегнуть к его великодушию.
Первое уверение Пушкина, что он получил «Гаврилиаду» в лицее, в 1815 или 1816 г., от офицеров гусарского полка, не заслуживает опровержения. До 1815 г., т. е. до подвига, совершенного самим Пушкиным, никто не мог написать такой поэмы по-русски: не существовало для того ни языка, ни стиха.
Столь же неправдоподобно и уверение, что автор «Гаврилиады» — кн. Д. П. Горчаков. Хотя сам Пушкин хвалил в его сатирах «слога чистоту» («Городок»), но стих Горчакова во всех его подлинных произведениях характерный до-пушкинский стих, даже более близкий к стиху XVIII века, чем к стиху Жуковского и Батюшкова.