— Да они потренированней тебя будут, дитя города, — ехидно заметил Данилыч. — И фору тебе ой какую дадут! Ты что думаешь, сюда задохликов каких-то посылают? От них ведь сохранность груза зависит, а груз иной раз такой ценный, что едешь и потом покрываешься при мысли, что сзади тебя болтается. Вот потому зачастую и не знает экипаж, что везет… Был как-то раз случай: везли ребята платину. — Данилыч выудил из бардачка пакетик вяленого инжира, аккуратно разорвал упаковку, протянул мне: — Знаешь, все курить хочу бросить, да-а… а заменить чем-то надо…

— Спасибо, я люблю сухофрукты. Так что с ребятами?

— Они с какой-то структурой контракт заключили — то ли с криминальной, то ли с государственной…

— А разница?

Мы с Данилычем переглянулись и рассмеялись.

— Верно, почти никакой. Так вот, везли они платину с Земли на какую-то технологию менять. И прознали каким-то образом…

— Слушай, Данилыч: ну сориентируемся мы на местности, ну дознаемся, где Проезд…

— Дай договорить! Вот они и решили…

— А сколько мы под Проездом ждать будем?

Данилыч уставился на меня.

— Зачем ждать, Проходимец у нас есть. Сразу и чухнем с этой Псевдо-Геи!

— А чего тогда на Земле ждали? Чего торопились, когда Проезд открылся?

— Так это только на Земле! В других местах открыто постоянно, ну, кроме запечатанных Инспекторами. Помнишь, Санек говорил, что и на Земле раньше по-другому было?

— Угу, — я не унимался. — Данилыч, а не знаешь, по какому принципу Проходимцев определяют?

— В смысле? — поднял брови Данилыч.

— Ну как работают эти аппараты, что под пропускные сканеры замаскированы? Они там токи какие-то головного мозга улавливают или еще чего?

— Так откуда ж мне знать? — устало удивился Данилыч. — Я эти штуки не проектировал и в сборке не участвовал! Мое дело — баранку крутить и, при случае, двигатель починить, колесо поменять… ну, во всякого бандюка попасть, из кабины стреляя… Ты-то сам что, не знаешь и не догадываешься? Ты же Проходимец, должен знать, чем ты таким особым от остальных отличаешься!

Я промолчал. Данилыч тоже притих, то ли размышляя о чем-то, то ли просто пытаясь расслабиться.

— Данилыч…

— Ну что?

— Кто такие Инспекторы?

Тихо скрипнула рация.

Мы с Данилычем уставились на нее, словно в кабине оказалась гремучая змея.

Рация пискнула уверенней.

— Какого… — начал было Данилыч. — Договорились же радиомолчание соблюдать! Только в крайнем случае…

Словно обидевшись на его слова, оставленная только на прием рация разразилась целой какофонией звуков и шипения, среди которых ничего нельзя было разобрать.

— Это что еще значит? — Данилыч ветел головой, словно пытаясь то одним, то другим ухом разобрать что-то членораздельное среди каши звуков. — Откуда такая передача?

— Мне кажется, — заметил я, непроизвольно передергивая плечами от особенно громкого радиовопля, похожего на искаженный женский крик, — это не наши.

— Ты прав, — согласился Данилыч, шаря глазами по сторонам кабины. — Больше похоже на радиоэхо… Может, кто-то эфир глушит? А это что?

Я мазнул взглядом по направлению его указательного пальца.

— Птицы…

— В бинокль глянь!

Я навел бинокль на темное вытянутое облачко, плывущее вдоль склона, и разглядел группу необычных созданий, похожих на футбольные мячи с хвостами, движущихся подобно стайке рыбок — синхронно и плавно.

— Мне кажется, — пробормотал я, не отрываясь от окуляров, — это они источник радиосигнала. Вон, смотри: все вместе нырнули вниз, и шум усилился…

— Если здоровые твари жрут этих, то понятно, почему так на радиосигнал кидаются… Хотя…

— Неужели наши частоты так схожи? Смотри, чего-то заметались!

Стая рассыпалась в стороны, «мячики» заметались над склоном возле гребня.

— Слышишь, — приоткрыл дверцу Данилыч, — стреляют! Ребята каким-то образом вляпались!

Рация взорвалась криком, трудно было разобрать кто это, но слова прорезались сквозь мешанину шума:

— Данилыч, возвращайтесь! Поворачивайте на боковую, там, похоже, Проезд! — Автоматная очередь на секунду перекрыла другие звуки. — Я попробую спуститься со склона с той стороны, берегитесь мелких тварей, повторяю: мелкие опасны!