идущей рядом, но Америка на ней лишь наживалась, вмешавшись в конфликт лишь

под конец. Однако и там народ очень скоро ощутил прелести военного времени на

своей шкуре: "Очень холодная зима 1917-1918 годов и общее развитие

промышленной активности привели к дефициту угля в США. И дефицит этот был

столь суров, что местные власти вынуждены были приставлять охрану к поездам,

проходившим через их территорию, полисмены охраняли кучи угля, чтобы

предотвратить кражи. В детских домах и приютах кончилось топливо, и их

обитатели умирали от холода. Даже здоровые люди жаловались на отсутствие

запасов угля, стуча зубами от холода. В январе 1918 года Управление по

проблемам топлива приказало закрыть почти все промышленные предприятия к

востоку от Миссисипи, чтобы высвободить топливо для сотен судов с

предназначенными для войны в Европе товарами, ожидавших угля в гаванях

Восточного побережья. Чтобы экономить уголь, фабрики обязали не работать по

понедельникам. "Это был настоящий сумасшедший дом, - отметил полковник Эдуард

Хауз (Хауз, к слову, был приставлен к президенту Вильсону смотрящим от

банкирской мафии, приведшей его к власти - А. К.), советник Вудро Вильсона.
–

Я никогда не видел такой бури протеста". (Дэниел Ергин "Добыча. Всемирная

история борьбы за нефть, деньги и власть").

 В России же промышленность даже не была переведена на военные рельсы, и

это не тревожило ни политиков, ни генералов. Попытку милитаризации экономики

последние хотели предпринять лишь летом 1917 г., когда данные меры уже были

трудноосуществимы в условиях нарастающего хаоса. Между тем именно к 1917 г.

русская армия была укомплектована оружием и припасами лучше, чем когда-либо.

Значительно окрепли стратегические позиции России после завершения

строительства двухколейной железной дороги, связавшей центр страны с

незамерзающим портом Романовым-на-Мурмане (Мурманск). Таким образом, появилась

надежная нить, связавшая империю с ее союзниками, что сделало возможным

эффективную переброску военных грузов по морю. Но самое главное, офицерский

корпус получил колоссальный боевой опыт, да и русский солдат, спешно

мобилизованный и слабо обученный, по уровню боевого мастерства стал постепенно

превосходить своего противника. Так что стоны о якобы непомерных трудностях,

которые пришлось претерпевать народу во время войны - не более чем миф, к тому

же пик военного напряжения для страны к 1917 г. был уже пройден.

 На май намечалось стратегическое наступление одновременно на Западном и

Восточном фронтах, десант с целью захвата Константинополя. В успехе

предстоящей кампании генералитет бы совершенно уверен. Уверенность в том, что

Россия вот-вот выиграет войну, подтолкнула высшее командование армии к

открытому мятежу против царя. И надо сказать, расчеты их были вполне здравыми.

Николай II с августа 1915 г. являлся верховным главнокомандующим, пусть по

большей части и номинальным, и любые военные успехи автоматически поднимали

его авторитет. В результате победы в войне, призом в которой стало бы

присоединение Галиции и Турецкой Армении, установление русской гегемонии в

Персии и захват Черноморских проливов, слава Николая могла затмить величие

Петра I и Екатерины II. В этом случае свергнуть его было бы просто немыслимо.

 В этом вопросе генералы мыслили так же, как большевики. В начале войны

В.И. Ленин утверждал: "Мы должны сказать, что если что может при известных

условиях отсрочить гибель царизма, если что может помочь царизму в борьбе

против всей российской демократии, так это именно нынешняя война". Ко всему

прочему безвольный царь-размазня был никудышным командующим, и потому часто

лишь мешал генералам. Соответственно, переворот нужно было осуществить до

весны 1917 г., и никак не позже. Еще 15 июня 1916 г. начштаба действующей

армии генерал Алексеев обратился с докладом к царю, в котором предлагал

сосредоточить всю власть на всей территории империи в руках "верховного

министра государственной обороны", приказы которого должны были бы исполняться

так же, как и царские. До этого власть верховного командования армии

ограничивалась лишь театром военных действий. Войска вне фронта находились в