— Я так люблю тебя, — сказала она, глубоко вздохнув.

Норман задержался, чтобы сорвать белую орхидею и воткнуть ее в волосы Дженни.

— И я люблю тебя, Джейн. Потому, что твои волосы цвета солнца, глаза у тебя зеленые, как море, а кожа такая же нежная, как лепестки этого цветка. И потому, что ты добрая, тактичная, искренняя. И еще, знаешь, потому, что материальная сторона жизни не заслоняет от тебя саму жизнь. — Норман остановился, чтобы сорвать еще один цветок, кремовый, догнал Дженни и, поместив его рядом с первым, полюбовался на свою работу. — Потому, что мы могли бы быть счастливы с тобой даже в шалаше и…

— Да, — прервала она его, — вот, что я хотела сказать. По поводу приданого.

Норман помрачнел.

— Что? — настороженно спросил он.

Дженни повернулась к нему и ласково притронулась пальцами к его губам, заставляя их улыбнуться.

— Не оставляй его у себя, — просто сказала она. — Давай отдадим его обратно отцу.

— Нет.

Отказ прозвучал жестко и безапелляционно. Но ведь он любил ее. Поэтому Дженнифер продолжала мягко, но настойчиво.

— Я не хочу, чтобы мы были чем-то обязаны ему, — объяснила она. — Мы вернем эти деньги и никому ничего не будем должны.

— Мне нечего возвращать, — рассмеялся Норман. — От приданого ничего не осталось.

— Норман! — Ошеломленная, Дженни заглянула ему в лицо, надеясь убедиться в том, что он шутит. Она вспомнила, как Арабелла говорила что-то об операциях, которые Норман собирался провести с этими деньгами. — Ты что, потерял их на сомнительных операциях?

— Нет, — сказал он ровным голосом. — Я передал их твоей матери. И если ты будешь продолжать держать свой очаровательный ротик открытым, какое-нибудь экзотическое насекомое обязательно залетит туда. — Норман хмыкнул. — Это удивляет тебя? Разве я неправильно поступил?

— Да… Да! Безусловно, ты все правильно сделал. Но… как же?.. — Дженнифер уставилась на его смеющееся лицо. Потом обхватила за шею и, уткнувшись ему в грудь, проговорила тихо: — Ты милый, ты потрясающий, ты невозможно очаровательный!

Норман отстранил ее от себя и заглянул в глаза, чтобы насладиться еще раз произведенным эффектом. И поцеловал эти глаза, зажмурившиеся от удовольствия.

— Они нужны ей больше, чем нам. Теперь, раз уж мы заговорили о деньгах…

— Не беспокойся. — Дженни поднялась на цыпочки и чмокнула его в нос. И заговорила торопливо, не давая ему возможности перебить себя: — У тебя есть работа в банке, и я тоже буду работать. Не пропадем! Я умею не выходить за рамки бюджета. И я могу наняться на две работы, я уже так делала. И я очень экономная хозяйка, готовлю хорошо…

— Джейн! — Норман высоко поднял брови. — Ты о чем говоришь? У меня куча денег! Арабелла ведь объясняла тебе…

— Арабелла? Напротив, она дала мне понять, что ты очень стеснен в средствах. И что тебя привлекала возможность поправить свои дела за счет приданого…

— Ты чего-то не поняла, — боясь обидеть ее, Норман говорил с ней осторожно, как с непонятливым ребенком. — Я очень богат. И Арабелле это прекрасно известно и, я полагал, тебе тоже. — Дженни в изумлении округлила глаза, и Норман смутился. — Как же может быть, чтобы ты не знала этого? Ведь я даже некоторое время сомневался, не выходишь ли ты за меня из-за денег…

— Я… из-за твоих денег? — на секунду Дженни потеряла дар речи. Она беспомощно ловила ртом воздух, не в силах издать ни звука.

— Ты еще говорила, — Норман встревожился не на шутку из-за возникшего между ними недоразумения, — что хочешь помочь матери. И я думал, тебя привлекает возможность обеспечить ей с помощью моего состояния нормальные условия.

— Ты достаточно привлекателен сам по себе, — сухо сказала Дженни, сразу придя в себя.

— Но ведь ты не можешь отделять меня от моих денег! — настаивал Норман. — Большинство женщин мечтают о браке с миллионером. Я уверен, что это делает меня более привлекательным в твоих глазах.

— Миллио… — слабо пискнула Дженни и не смогла продолжать. Это невозможно. Она вышла замуж за миллио… — Нет, выкрикнула она в панике. — Нет!

Кажется, Норман наконец понял, в чем дело.

— Неужели ты действительно не знала? — сочувственно спросил он.

— Нет, — в смятении проговорила она.

— Похоже, эта новость не слишком обрадовала тебе, — холодно констатировал Норман.

— Нет, Норман! Я не могу быть женой миллионера! — Дженнифер помедлила. — Дикость какая-то. Как я буду чувствовать себя в компании миллионеров? — Дженни покачала головой, представив себе эту сцену. — Бедная, нищая, осчастливленная провинциалка, — усмехнувшись, добавила она.

— Ты уже попробовала быть женой миллионера, и у тебя это прекрасно получилось. И с моими друзьями ты общалась весьма непринужденно, — напомнил ей Норман.

— Нет, нет, нет! — Дженни замотала головой, будто отмахивалась от назойливой мухи. Ей припомнился их разговор об одежде Нормана. Да, конечно, сплошь громкие названия фирм. Так позволяют себе одеваться только очень обеспеченные люди. — Быть женой миллионера? — продолжала она. — Это означает роскошные приемы и танцы, всякие там фуршеты. Красивые остроумные люди, говорящие друг другу красивые остроумные слова. К этому привыкают с детства, Норман! И все будут обсуждать мое платье и мой выговор! Нет, Норман, я не смогу, — честно призналась она. — И если ты не шутишь, я не знаю, что мне делать. Признайся, что это просто розыгрыш!