Упрашивать хозяев долго не пришлось. И вот Андрей уже режет остатки колбасы, а Михаил открывает банку консервов. Между тем мандариновый владелец достал из чемоданчика большую бутыль и объявил:

— Чача. Друг из Грузии прислал. Я уже попробовал— сила! Из лучших сортов винограда приготовлена. В подвале держат для самых дорогих гостей. Сами не пьют.

Потом разговорчивый приятель вынул две бутылки поменьше и передал Михаилу:

— Вода. Специально для тебя. Боржоми.

Гость сам разлил водку по стаканам.

— За твой успех, друг!

— За нашу дружбу! Пусть она будет чистой, как снег на вершине Казбека!

…Утром в кабине автомашины марки «шкода» за № КИБ 31–18 М. Антосяк был найден мертвым. Его напарник А. Костенко доставлен в больницу в тяжелом состоянии. Судебно-медицинская и химическая экспертиза, проводившаяся Центральным научно-исследовательским институтом судебной медицины, пришла к выводу, что смерть Антосяка могла наступить «от отравления каким-либо наркотическим веществом быстрого действия».

Такой же диагноз был поставлен и Костенко.

Незнакомец же исчез. Вместе с пятьюстами рублями.

…В июле 1965 года на рынке города Донецка торговали помидорами братья Баланчавадзе — Семен, Давид и Бедия. Днем к их ларьку подошли двое молодых людей.

— Привет, земляки! Как торговля?

— А, уже продаем остатки.

— Можно на время оставить у вас чемоданчик? Пойдем проверим, не прибыл ли и наш груз.

— Пожалуйста. Разве нам жаль…

Вечером земляки пришли за чемоданом и заодно пригласили удачливых братьев пойти вместе поужинать к ним в гостиницу «Донбасс».

— Спасибо. Вот только мы доторгуем, немного осталось.

— Мы подождем.

А когда был продан последний помидор, вся компания направилась в гостиницу. Оказалось, что новые друзья приготовили братьям Баланчавадзе маленький сюрприз: для отдыха они предоставляли им свой номер в полное распоряжение. Больше того, любезные хозяева проявили о своих гостях прямо-таки трогательную заботу.

— Сколько дней вы, бедные, мотаетесь на этом рынке, спите, извините нас за это сравнение, хуже всякой скотины, умыться и то, наверное, по-человечески негде.

— Это верно, — сознались братья, — за торговлей о себе забываешь. Товар портится. А мы что ж, мы не испортимся. Приедем домой, умоемся.

— Всем под душ, и немедленно! — приказали хозяева, — Мы уже договорились с дежурной по этажу и даже заплатили за вас.

И братья с удовольствием пошли в ванную комнату, которая находилась на этом же этаже. А Пока они полоскались под горячими струями воды, хозяева накрыли стол. Перед каждым из братьев стояла уже откупоренная бутылка вина, лежала добрая закуска. Хозяева сами налили всем стаканы.

— За крепкую дружбу! И пусть она будет крепче самой крепкой чачи!

— За ваши достижения на ниве торговли!..

А на следующий день один из братьев, которого теперь именовали потерпевшим, давал в милиции такие показания:

«Я выпил стакан вина, налитого мне из бутылки, поставленной передо мной, и мне стало плохо. Я потерял сознание и, что было дальше, не помню. В сознание я пришел только в больнице. У меня были украдены 800 рублей и паспорт, у Семена — 1200 рублей и паспорт, у Бедия — часы…»

И снова грабители пожелали остаться неизвестными.

…Некто М. И. Тормозов, житель Алма-Аты, приехал в Пермь, чтобы купить здесь легковую автомашину. Трудно сказать, почему алмаатинец выбрал для этой цели именно Пермь. Скорее всего ему кто-то что-то сказал. Что, мол, у нас в Алма-Ате надо стоять за машиной в очереди. В то время как в Перми работники автомобильного магазина буквально ходят по домам и уговаривают граждан приобретать транспорт для личного пользования.

Как бы там ни было, а М. И. Тормозов сел в самолет и прилетел в Пермь. И вот теперь он уныло слонялся у автомобильного магазина, а продавцы как-то не спешили к нему, чтобы уговорить поскорее обзавестись собственной «Волгой».

На этих-то скучных путях-дорогах и повстречались Тормозову два представительных гражданина.

— Ну что, браток, — участливо спросили они, — не вытанцовывается личный дилижанс?

Вместо ответа Тормозов только тяжело вздохнул.

— Все понятно без слов, — сказал один из незнакомцев. — Картина, типичная для наших дней.

— Что делать, — вторил ему другой, — не успевает наша промышленность за ростом благосостояния трудящихся.

— Но у нас есть кое-какие соображения.